– Вот это серьезный разговор!
– Однако, прежде чем я дам ему согласие, он должен пройти главный экзамен.
– И что же это за экзамен?
– Встреча с тобой, – тихо сказала Нэнси. Берк понял, что она не шутит.
– Почему мое мнение так важно для тебя? Она наклонилась, взяла его за руку.
– Мы с Реми подруги, но главный мой друг – ты. Я придаю огромное значение твоим суждениям.
Они долго смотрели в глаза друг другу. Потом Нэнси порывисто встала, отряхнула холщовые шорты.
– И я хочу, чтобы ты с ним поговорил. Берк был так растроган, что не находил слов. Он зашел в лавку, якобы напиться, но на самом деле ему просто хотелось побыть одному. Он оперся руками о прилавок и невидящим взглядом уставился на банки с тушеным мясом и выложенные горкой плитки шоколада.
Через несколько минут дверь открылась.
– Берк?
Реми подошла, встала сзади, обхватила его руками за талию.
– С тобой все в порядке?
Он обернулся, попытался изобразить улыбку.
– Что случилось? – встревожилась она.
– Ничего.
– Ты чем-то расстроен?
– Нет, просто я очень счастлив. – Он вытер навернувшиеся слезы рукавом и рассказал ей про Нэнси. – Она меня так растрогала, что слезы подступили.
– И она сказала тебе сущую правду. Вчера за обедом мы разговаривали о тебе, и она говорила то же самое, слово в слово. Она очень ценит твое мнение.
Известие о смерти Дюваля разнеслось по всей стране. В прессе появилась целая череда публикаций о коррупции в нью-орлеанской полиции и мэрии. Спецгруппа наконец довела расследование до конца.
Джо, брат Берка, позвонил ему и спросил, может ли он теперь возвращаться домой.
Да, опасность миновала. И Джо, и Нэнси Стюарт смогли покинуть свои убежища.
Перед похоронами Дуга Пату Берк рассказал Нэнси о той роли, которую покойный капитан сыграл в судьбе Кева Стюарта. Рассказал он и о своем сорвавшемся плане. Они сидели вдвоем и плакали. Тот разговор вернул их отношениям искренность. И все же в душе Берка осталась рана. Он никогда не простит себе историю с Кевом.
– Знаешь, я не понимаю, как могла Нэнси меня простить, – сказал он. – А теперь она еще называет меня своим лучшим другом.
– Ты – единственный, кто не умеет прощать, – сказала Реми, обнимая его за плечи. – Все остальные считают тебя героем. Генеральный прокурор назначил тебя руководить отделом по борьбе с коррупцией. Окружной прокурор смотрит тебе в рот, не делает ничего без твоего совета. Все тобой восхищаются, все тебя уважают. – Она добавила шепотом: – А кое-кто любит тебя до безумия.
– Ты мне очень нужна! – Он прижал ее к себе.
– Научись себя прощать. Ведь я же простила себя за годы, прожитые с Пинки Дювалем.
Он стал целовать ее, постепенно поцелуи делались все более страстными.
– Давай займемся любовью, – внезапно прошептала она.
Он смущенно оглянулся через плечо на пирс, где по-прежнему сидели рыболовы.
– Как, прямо сейчас?
– А что такого?
Он взял ее за руку и повел по пыльным комнатам. В самой дальней из них нашлась узкая койка. Когда-то на ней лежала раненая Реми. Как давно это было!
Сначала все было как обычно: он целовал ее, гладил, ласкал, но затем дело приняло неожиданный оборот: Реми внезапно взяла инициативу на себя и сделала нечто такое, чего раньше никогда себе не позволяла.
Поначалу Берк смутился, пытался протестовать, но ощущения были такими сильными, что он уже не мог говорить и только постанывал, вцепившись пальцами в ее волосы. Ее голова ритмично двигалась, а он все повторял ее имя.
Потом она села на него верхом и стремительно задвигалась в самозабвенном ритме. Кончили они вместе.
Потом они долго лежали рядом, ленивые и размягченные.
– Ты подслушивал, да? – тихо спросила Реми.
– Что? – рассеянно спросил он, не поняв.
– Ты подслушивал, когда я была с Пинки.
Он встрепенулся, залился краской.
– Вообще-то да. Я поставил «жучок» в вашей спальне.
