о них никому.
Она встала и теперь смотрела на него сверху вниз, надменно и повелительно. От этого взгляда он вдруг потерял голову. Еще секунду назад его спина расслабленно наваливалась на спинку стула, но в следующий миг он уже стоял, сильно сжимая ее плечи.
– Я буду говорить, что хочу и о ком хочу, черт бы меня побрал.
– Только не о моей семье.
Его пальцы прошли сквозь ее волосы и сжали ей затылок, так что она не могла двинуть головой. Он нагнулся к ее лицу.
– Хорошо. Тогда я буду говорить, что я думаю о тебе.
– Меня не интересует твое мнение. Отвечая, он легко коснулся губами ее губ:
– Я уверен, что интересует.
– Прекрати сейчас же.
Улыбнувшись, он снова скользнул губами по ее рту.
– Я думаю, что ты, видимо, самая интересная женщина, какую я встречал за последнее время, мисс Шейла.
– Отпусти меня.
Она пыталась уклониться от его ищущего рта, но ей некуда было деться. Его губы непрестанно касались ее лица, словно опадающие лепестки. Она хотела воспротивиться, но не решалась.
– Женщина, которая идет против Джигера Флина, черт ее дери, – это факт, достойный самого пристального внимания.
Прижав ее тело к своим бедрам, он чиркнул «молнией» джинсов по невидимому бугорку между ее ногами.
– Ты мне отвратителен.
В ответ он тихо, но цинично рассмеялся.
– Я? Да ты спроси у других, мисс Шейла. Большинство женщин так не думают. Да и ты, я уверен, сгораешь от желания убедиться в этом.
Она попыталась увернуться, но он снова сжал пальцами ее голову, причем довольно сильно, словно тисками. Приподняв к себе ее лицо, поцеловал. Она издала придушенный звук, чувствуя, что его язык все глубже продвигается между зубами ей в рот. Это медленное неуклонное проникновение потрясло ее. Покачнувшись, она вцепилась в его плечи, чтобы не упасть. После долгого, прошедшего сквозь все тело поцелуя он поднял голову и жестко сказал:
– Вот что я о тебе думаю. Ты, конечно, напустила на себя неприступность настоящей леди, но на самом деле ты как ракета на Четвертое июля[4] – готова воспламениться и даже взорваться.
Его руки соскользнули ей на шею, плечи и наконец сжали талию.
– Чувствуешь меня? Я и есть тот запал, который поможет тебе взлететь.
Она сильно ударила его по щеке. Его глаза опасно сузились.
– В чем дело? Не приучена к…
– К грязи, мистер Будро! Совершенно верно, к грязи я не приучена.
– А твой родственничек всегда залезал к тебе в постель чистеньким?
Шейла даже побелела от возмущения. Кэш тихо рассмеялся:
– Не понимаю, как Хоуэлу удавалось обслуживать вас обеих – тебя и твою сестру.
– Заткнись!
– Всем в городе это ужасно интересно. Бегал ли он из одной спальни в другую или вы все трое спали в одной большой счастливой кровати?
Шейла так сильно толкнула его в грудь, что он отпустил ее. Она выбежала из комнаты, пронеслась по ступенькам крыльца. Он следовал сзади, не отставая ни на шаг. Поймав ее за запястье, резко остановил.
– Тебе нет необходимости убегать. Мне не нужны объедки Хоуэла. Садись в пикап. Отвезу тебя домой.
– Я никуда с тобой не поеду. Мне говорили, что ты непорядочный, теперь я имела случай в этом убедиться!
Она вырвала руку из его пальцев. Как же ей противен этот человек! А она еще пыталась вести себя с ним, как с равным. Кен прав, он не заслуживает этого. Сословные различия уходят в далекую историю. Они неизменны, как годовые кольца на дубовом пне, и, видимо, действительно непреодолимы. Может быть, с этим трудно примириться, но идти против этого нельзя. Кэш Будро опустил ее до своего уровня, и она чувствовала себя выпачканной в грязи.
– Теперь, когда ты все мне высказала, садись в пикап, – сказал он.
– Да лучше в ад, чем с тобой!
– Куда ж в таком случае ты направляешься?
– Домой.
