– Это правда, мэм? Сдается мне, вы что-то перепутали…
Не ответив, Марис развернула грубую карту острова, которую набросал ей владелец лодки, на которой она приехала с материка.
– Мы находимся здесь, правильно? – Она показала на карте причал. – Как мне лучше ехать?
– От причала идет только одна дорога, мэм, – насмешливо заметил мужчина.
– Я вижу, – согласилась Марис, изо всех сил стараясь оставаться спокойной. – Но если верить карте, вот в этом месте дорога разделяется… – Она ткнула пальцем в развилку, едва не прорвав ногтем тонкий листок.
– Вы ведь не здешняя, мэм? Я имею в виду – не из Джорджии и вообще не с Юга… Вы приехали откуда- то с Севера, правда?
– Допустим. А какое это имеет значение?..
Мужчина презрительно фыркнул, выплюнул табачную жвачку и, наклонившись к карте, провел треснувшим ногтем по правой дороге.
– Повернете, значит, направо и проедете примерно три четверти мили. Там к главной дороге примыкает другая. Она приведет вас прямо к дому – оттуда его уже будет видно. Ну а если все-таки проедете, то упретесь прямо в Атлантику. – Он ухмыльнулся, и Марис увидела, что нескольких зубов у него не хватает.
Коротко поблагодарив мужчину, Марис взгромоздилась на сиденье гольф-кара и тронулась в путь. «Деловой район» острова был весь сосредоточен у причала, на который она высадилась, и состоял из конторы по найму гольф-каров и бара Терри. Так, во всяком случае, значилось на вывеске, прибитой над затянутой москитной сеткой дверью.
Сам бар представлял собой крытое ржавой жестью покосившееся строение практически круглой формы.
Прямо перед дверью какой-то человек – вероятно, сам хозяин бара – жарил на огромном закопченном мангале бифштексы, время от времени отвлекаясь, чтобы отхлебнуть пива из бутылки с длинным горлышком. Марис он проводил долгим мрачным взглядом, который она чувствовала до тех пор, пока не свернула за поворот дороги.
Дорога была свободна. На ней не было ни машин, ни грузовиков, словно причал и несколько ветхих строений вокруг были последним оплотом цивилизации, и Марис неожиданно почувствовала себя одинокой и слабой. Она, несомненно, чувствовала бы себя значительно бодрее, если бы в доме таинственного П.М.Э. могла рассчитывать на теплый прием, однако надеяться на это не приходилось.
Наконец она почувствовала, как сквозь одуряющий аромат тропической зелени пробивается йодистый запах моря. Сообразив, что берег где-то близко, Марис стала чаще оглядываться, чтобы не пропустить поворот. И все-таки она проскочила его и была вынуждена возвращаться. Не без труда развернувшись, она съехала на примыкающую дорогу, больше похожую на звериную тропу. Гольф-кар подпрыгивал на корнях и ухабах, а ветви деревьев сплетались над головой так плотно, что Марис ехала, словно в каком-то зеленом тоннеле. До ночи было еще далеко, но здесь царил такой плотный мрак, что ей пришлось включить фары.
Лес по-прежнему обступал ее, таинственный, грозный и молчаливый, и Марис начала жалеть, что поспешила переправиться на Санта-Анну. С ее стороны было бы гораздо разумнее не пороть горячку, а остаться в отеле, заказать ужин в номер, а потом забраться в ванну с бокалом вина из мини-бара. Наутро она бы смотрела на мир совсем другими глазами. Быть может, она решила бы вообще не ездить на остров. Можно было бы позвонить П.М.Э. и попытаться убедить его встретиться где-нибудь на нейтральной территории.
Марис уже всерьез задумывалась, уж не вернуться ли ей в Саванну, когда в провале между деревьями неожиданно появился дом, и она сразу обо всем забыла.
Дом околдовал ее с первого взгляда. Он был прекрасен, не правдоподобно прекрасен, но его красота навевала печальные мысли. Особняк над морем был похож и на стареющую кинозвезду, на чье лицо наложили свою печать пролетевшие годы, и на бабушкино свадебное платье с пожелтевшими от времени кружевами, и на увядшую гардению, чьи лепестки почернели и съежились. И все же – в особенности сейчас, при последних отблесках дня, когда наступающая ночь скрывала следы разрушения, – дом был прекрасен и загадочен, как выцветшая акварель, воскрешающая в памяти любимые места и далекие воспоминания детства.
Остановив гольф-кар, Марис зашагала к дому по засыпанной смутно белеющим в темноте ракушечником дорожке, вдоль которой выстроились живописные виргинские дубы. Вот и ступени веранды… Стараясь подавить в себе желание ступать как можно тише, Марис решительным жестом взялась за старомодное медное кольцо.
– Миссис Мадерли-Рид?
Этот вопрос, заданный совсем негромко, заставил ее вздрогнуть от неожиданности и выпустить дверное кольцо, которое звонко ударилось о медную пластинку. Отступив от двери на шаг, Марис повернулась в ту сторону, откуда раздался голос, и увидела в одном из выходивших на веранду окон бледное худое лицо.
– Значит, вы все-таки приехали… – сказал тот же голос.
– Здравствуйте.
Человек в окне продолжал молча ее разглядывать, и Марис почувствовала себя крайне неловко. Окно было забрано противомоскитной сеткой, и человек в доме видел ее гораздо лучше, чем она его, однако Марис сразу подумала, что зашла слишком далеко, чтобы смущаться и робеть.
– Да, это я, – громко ответила она.
Ей показалось – человек в окне негромко вздохнул.
– В таком случае – входите, – сказал он.
Толкнув тяжелую дверь, выкрашенную темной эмалью, Марис шагнула вперед и оказалась в просторной, слабо освещенной прихожей. В нос ей сразу ударил приятный запах старого дерева, воска и какого-то химического состава – не то скипидара, не то полироли. В следующую секунду сбоку отворилась какая-то дверь, и оттуда, вытирая руки тряпкой, вышел высокий, немного сутулый человек. Одет он был в
