– Ладно, – сказал Паркер, разворачивая машину. – Можете позвонить от Терри. Хороший катер способен пересечь пролив за десять минут. Надеюсь, номер у вас записан?
– Может быть, мы все-таки поговорим, мистер Эванс? Он снова затормозил и повернулся к ней:
– О чем?
– Послушайте, не надо разыгрывать передо мной комедию! – вспылила Марис. – Я приехала сюда за тысячу миль совсем не для того, чтобы…
– Вы сделали это без приглашения – на свой страх и риск.
– Вы пригласили меня, когда прислали мне пролог.
Казалось, этот ответ его удивил. Он даже поднял руки, словно сдавался, однако Марис понимала – схватка только начинается. Паркер не собирался отступать, но и она тоже была упряма. Зная, что открытое столкновение ни к чему хорошему не приведет, Марис попробовала зайти с другой стороны.
– У меня был долгий, тяжелый день, мистер Паркер, и я очень устала, – сказала она примирительным тоном. – И больше всего на свете мне хочется не беседовать с вами, а принять горячую ванну и лечь спать. Но раз уж я здесь, давайте попробуем поговорить спокойно и разумно, как и подобает цивилизованным людям…
Паркер молча сложил руки на груди, и Марис подумала, что, возможно, он дает ей понять, что согласен ее выслушать. Впрочем, возможно, она ошибалась, и этот жест означал что-то вроде «собака лает – ветер носит»…
Как бы там ни было, она решила продолжать.
– Вы прислали нам ваше произведение, – начала Марис. – Это значит – вы хотели, чтобы его кто-то прочитал. И, возможно, опубликовал. Рукопись попала ко мне, и я ее прочла. Как я уже говорила, пролог мне понравился, и теперь я предлагаю вам напечатать вашу книгу. Вы сказали – кроме пролога, у вас ничего нет, но это не страшно. Мы могли бы работать вместе. Вам придется только писать. Так давайте же обсудим условия, на которых вы согласны с нами сотрудничать. – Она позволила себе насмешливо хмыкнуть. – Или вы по-прежнему утверждаете, что ваша рукопись не продается?
Паркер не ответил. Сидя в прежней позе, он разглядывал ее в упор, и лицо его было совершенно непроницаемым. Марис, во всяком случае, никак не удавалось понять, о чем он думает. Может быть, Паркер обдумывал ее слова, а может быть, он как раз собирался сказать, что хороший пловец может вплавь добраться до противоположного берега, особенно если у него не будет другого выхода. Марис всерьез опасалась последнего, поэтому поспешила добавить:
– Я понимаю, что уже достаточно поздно, чтобы говорить о делах, но я обещаю, что отниму не слишком много вашего времени… Майкл сказал мне, что он…
– Я знаю, что сказал вам Майкл, – он позвонил мне к Терри, как только вы уехали. Он вел себя как последний дурак.
– А на меня он произвел совершенно противоположное впечатление.
– Обычно Майкл действительно ведет себя достаточно разумно – рассудительно, выдержанно, спокойно. Столп благоразумия, глас здравого смысла – все это сказано про него. Просто вы застали его в не самый удачный момент. Бедняга разрывается на части – ведь ему нужно одновременно и ремонтировать дом, и готовить обед, и прибираться… Словом, суетится, как старая дева, к которой вот-вот явится первый в жизни мужчина.
Паркер слегка прикрыл глаза, но Марис чувствовала, что он продолжает рассматривать ее из-под полуопущенных ресниц.
– Должно быть, – добавил он, – вы совершенно вскружили ему голову!
– Ничего подобного! – возразила Марис. – Просто ваш Майкл – очень порядочный, хорошо воспитанный джентльмен.
– В отличие от меня! – Паркер хрипло рассмеялся.
– Я этого не говорила.
– Ну и напрасно. Потому что это правда, – протянул Паркер. – Я не воспитанный и не порядочный.
– Я знаю – вы можете быть таким, когда захотите.
– В том-то и дело, что я не хочу!
И прежде чем Марис успела отстраниться, он наклонился к ней, обхватил рукой за шею и резко привлек к себе. В следующую секунду Марис почувствовала его губы на своих губах.
Это было похоже скорее на нападение, чем на поцелуй. Паркер действовал агрессивно и дерзко. Его язык атаковал сжатые губы Марис до тех пор, пока не сломил ее сопротивление и не раздвинул их силой.
Сердито мыча, Марис уперлась ему руками в грудь, но это его не остановило. Раз от раза, впрочем, его атаки становились более медленными и… нежными, а большой палец мягко скользнул по шее и щеке Марис, слегка коснувшись уголка ее рта.
Марис почувствовала, как ее гнев превращается в растерянность. Она никак не могла понять, что с ней происходит и почему этот грубый, насильно навязанный ей поцелуй кажется таким приятным!
Сколько прошло времени, она не знала. Наконец Паркер пошевелился и отпустил Марис, однако даже после этого их губы на протяжении целой минуты оставались на расстоянии какого-нибудь дюйма друг от друга. Но вот он выпрямился, и Марис, почувствовав свободу, торопливо отпрянула и, отвернувшись, стала смотреть в окно на воды пролива. Океан был совершенно неподвижен, но огни на противоположном берегу казались такими далекими и слабыми, словно они находились совсем в другом мире, и на мгновение Марис даже испугалась, сумеет ли она когда-нибудь вернуться туда, где был ее дом и где все было так спокойно, мирно, понятно.
Потом где-то в проливе загудел буксир. В заведении Терри снова включили радио, и надтреснутый тенорок известного певца затянул песню о любви и о жизни, которая вдруг пошла наперекосяк. Где-то совсем близко плескалась и хлюпала между камнями вода.
