– Нет, благодарю.
– А сандвич?
– Спасибо, я сыта. Так что вы мне ответите, мистер Эванс? Можете вы дать мне почитать хотя бы еще одну главу?
Паркер повернулся к Майклу и бросил на него многозначительный взгляд. Поняв намек, тот встал из-за стола и, извинившись, скрылся в доме. Как только дверь за ним закрылась, Паркер сказал:
– Я вижу, вы довольно упрямая женщина, миссис Рид.
– Дело скорее в привычке добиваться своего. Он снова ухмыльнулся.
– Я вовсе не собирался говорить вам комплименты!
– Я знаю.
Оттолкнувшись от стола, Паркер развернул кресло к окну и некоторое время вглядывался в темноту за стеклом, словно надеялся разглядеть там что-то видимое ему одному. Марис его не торопила. Она понимала – Паркеру нужно время, чтобы тщательно взвесить все «за» и «против» и выбрать наилучший ответ. И если бы сейчас она напомнила о себе хоть словом, то уже утром ей пришлось бы возвращаться домой несолоно хлебавши – именно поэтому Марис сидела тихо, как мышка, и старалась не дышать.
Наконец Паркер повернулся к ней.
– Вам действительно понравился пролог? – спросил он.
– А вы считаете, я отправилась бы в такую даль, если бы он мне не понравился? – ответила Марис вопросом на вопрос.
– Я бы хотел, чтобы вы сказали только «да» или «нет», – холодно перебил ее Паркер.
– Только «да» или «нет»?.. Извольте. Ваш пролог действительно очень хорош, мистер Эванс.
Паркер смерил ее насмешливым взглядом.
– Не могли бы мы перейти на «ты»? К чему эти формальности – мистер Эванс, миссис Мадерли-Рид… особенно после «страстного поцелуя на берегу, под рокот волн и крик чаек, который сделал их гораздо ближе друг другу»? – процитировал он какой-то любовный роман. – Мое имя – Паркер, и я хочу, чтобы вы называли меня именно так.
– В таком случае зовите… зови меня просто Марис, – ответила она, прилагая огромные усилия, чтобы не опустить взгляд. – К тому же там не было чаек.
– А могли быть, – философски заметил Паркер. – Но это, в конце концов, не важно.
– Чайки?..
– Все не важно. Например – твое согласие. Я все равно собирался звать тебя просто Марис вне зависимости от того, понравится тебе это или нет.
Он, казалось, готов был на все, чтобы лишить Марис душевного равновесия, однако она была крепким орешком.
Даже для него…
– Где ты родился? – спросила Марис. – Я догадалась – ты откуда-то с Юга, но мне хотелось бы знать точнее.
– Ах, откуда-то с Юга?! Хо-отел бы йа-а зна-ать, ка-ак ты догада-алась!.. – проговорил он, старательно подчеркивая свой и без того бросающийся в глаза тягучий акцент.
Марис негромко рассмеялась.
– Я знаю, что такое южный выговор, однако региональные особенности произношения мне недоступны. Теоретически я знаю, что в Техасе слова произносят не так, как в Южной Каролине, практически же…
– Техасцы слова вообще не произносят – они их… мычат. И снова Марис рассмеялась.
– Значит, ты не из Техаса – это мы выяснили. Откуда же?
– А какое это имеет значение? – неожиданно ощетинился он.
– Дело в том, что в своей рукописи ты употребил несколько диалектизмов, которые мы обычно вычеркиваем и заменяем более употребительными словами.
– Вычеркивайте на здоровье. – Он пожал плечами. – Я и сам с ними борюсь, но иногда они все-таки проскальзывают.
– Пусть проскальзывают. Диалектизмы и разговорные слова придают прямой речи твоих персонажей особенный колорит.
– Но перебарщивать не стоит.
Марис кивнула в знак согласия.
– Я вижу, ты тоже об этом думал. Впрочем, большинство идиом в твоем тексте находятся на своем месте, и я не вижу необходимости что-то менять. – Облокотившись руками на стол, она слегка подалась вперед. – Ты много и вдумчиво работал над своим текстом. Почему ты не хочешь, чтобы его опубликовали?
Паркер опустил глаза.
– Наверное, я боюсь неудачи; провала…
– Это вполне объяснимо. Талантливые писатели, в особенности начинающие, зачастую начинают сомневаться в себе, в своих силах. От этого никуда не деться – только тупое бревно не боится неудач. –
