словам, он не ожидал, что старый зануда окажется таким пунктуальным. Тодд думал – Хедли как следует проберет Рурка за опоздание, а потом все пойдет своим чередом.
– И его извинения были искренними?
– У нас пока нет оснований считать иначе, не так ли?
– Пожалуй…
– Итак, Рурк выслушивает объяснения Тодда и принимает его извинения, однако он все еще зол, как тысяча чертей. Настроение у него, во всяком случае, препаршивое. И вот он звонит своей девушке и назначает ей свидание. Сначала она отказывается, но Рурк говорит, что у него был неудачный день и что он действительно хочет ее видеть.
– Понятно. Рурк в поисках мягкого теплого женского плеча…
Паркер пристально посмотрел на нее.
– Примерно так… – Паркер перевернул несколько страниц и бросил их на пол. – Этот переход ты сможешь прочесть потом, если тебе интересно. Кстати, девушку я назвал Лесли.
– Мне это имя нравится больше, чем Кэти…
– Рурк повез ее в кафе для автомобилистов и заказал картофельные чипсы с перцем и вишневый лимонад.
– Да он шикует, этот твой Рурк!
– Послушай, не надо ехидничать, ладно? В конце концов, парнишка не какой-нибудь сынок преуспевающего издателя, а обычный бюджетный студиозус. К тому же – хотя тебе, возможно, это покажется странным – он любит картофельные чипсы с перцем и вишневый лимонад!
– Извини. Продолжай, пожалуйста!
– После того как они перекусили, Рурк повез Лесли к озеру. Там он остановил машину на берегу и выключил радио – почему-то ему показалось, что тишина больше подходит к данному случаю. Та-ак, как это у меня?.. Вот: «Тишина, окружившая его, была мягкой, плотной и успокаивала, как материнская грудь. Сегодняшний день был до краев наполнен суетой, неприятными сюрпризами и переживаниями, но труднее всего оказалось совладать с разочарованием. А разочаровался Рурк не только в своем лучшем друге, но и в себе самом…»
– Неплохо, – похвалила Марис.
– Спасибо… – рассеянно отозвался Паркер, продолжая быстро листать страницы. – «…Погруженный в свои мысли, он не сразу обратил внимание, что девушка тоже была не похожа на себя. Она казалась угнетенной, задумчивой, хотя обычно Лесли излучала оптимизм и веселье. Очевидно, подумал Рурк, его мрачное настроение передалось и ей. В кафе они говорили о…» Словом, о всяких пустяках. Это ты тоже прочтешь сама, ладно?
Паркер перевернул еще страницу и принялся водить пальцем по строкам, ища нужный абзац.
– Ага, вот… Слушай!..
– Я слушаю.
– «Полная луна висела над самым горизонтом. Колеблющаяся лунная дорожка протянулась почти от берега до берега, но свет луны был холоден. На противоположной стороне озера темнел густой лес. Ночь выдалась безветренной, и со стороны леса не доносилось ни звука. Высокое звездное небо дышало близкими заморозками».
– Мне нравится, – снова сказала Марис.
– Чтобы не тратить зря времени, достаточно сказать, что Рурк и Лесли испытывали непонятную неловкость и поэтому говорили мало. Лесли не спросила, куда они едут; за весь путь от кафе она даже не пукнула… господи, неужели я такое написал?! – спохватился Паркер и, достав из кармана рубашки красный карандаш, что-то вычеркнул в рукописи. – …Но довольно скоро ее молчание начало действовать Рурку на нервы. Он спрашивает себя, о чем она может думать… – С этого места Паркер снова стал читать:
– «Рурк терпел до тех пор, пока ему не стало казаться – он больше не вынесет этого молчания.
– О чем это ты все время думаешь? – спросил он раздраженно.
Тон, каким был задан этот вопрос, был без малого оскорбителен. Рурк бы и сам обиделся, если бы кто- то, кто целый час молчал, как покойник, неожиданно стал допрашивать его, отчего он сегодня не в себе. Однако, когда Лесли повернулась к нему, в ее глазах он прочел только понимание и доброту. Она не собиралась ни в чем его упрекать. Напротив, Лесли была готова помочь ему – только не знала как. А у Рурка внезапно перехватило дыхание – до того красивой она показалась ему в этот момент.
Когда Рурк впервые увидел Лесли, она не произвела на него сильного впечатления. Да, она была мила, даже прелестна, но не больше. Впрочем, в баре, в котором в тот вечер сидели Рурк с приятелями, равных Лесли, пожалуй, не было, и они подробно обсудили ее между собой, отметив в первую очередь те анатомические особенности, на которые обычно обращают внимание мужчины. Общее мнение было таково: с такой девчонкой можно не только перепихнуться по быстрому, но и пройтись по студгородку на зависть другим студентам.
Но сегодня Лесли была красива какой-то особенной красотой, не имевшей никакого отношения ни к чертам ее лица, ни к пропорциям фигуры. Она как будто излучала что-то совсем особенное – более ценное, чем физическая красота, и более редкое, чем ее глаза поразительно яркого василькового оттенка.
Рурк хорошо понимал, что такого рода красота плохо сочетается с принятыми в современном обществе стандартами и потому редко бывает оценена по достоинству. В Лесли не было ни снобизма, ни агрессивности, ни хищного стремления подать себя с наиболее выгодной стороны. Она казалась по провинциальному простой и понятной и вместе с тем – отзывчивой и близкой. Рядом с ней Рурк невольно чувствовал, что его любят и принимают таким, каков он есть вместе со всеми недостатками и достоинствами. Именно таким в его представлениях должен был быть идеальный спутник жизни…»
Паркер перестал читать и, подняв голову, посмотрел на Марис, но она была так взволнована, что смогла только кивнуть.
