Дрейк был одет в слаксы, спортивную куртку и рубашку с галстуком – со времени его приезда он ни разу так не одевался. В левой руке Дрейк держал чемодан. Через правое плечо был переброшен длинный плащ.
При его появлении Лаури встала и с такой силой сжала руки, что почувствовала, как ногти впились в ладони. Все. Конец. Он уезжает.
– Лаури, я возвращаюсь в Нью-Йорк, – коротко бросил он.
– Да.
Он поспешно отвел глаза:
– Я и так пробыл здесь слишком долго. Интересно, кого он пытается убедить в своей правоте – ее или самого себя.
– У меня есть там дела. Я не могу здесь оставаться бесконечно.
– Да.
Если он ждет, что она облегчит ему задачу, то не дождется. Когда-то она умоляла Поля позволить ей помочь ему. Однако ее благие порывы не только остались без ответа, но и были с презрением отвергнуты. Хватит! На сей раз она не позволит Дрейку сыпать ей соль на раны.
– Ты объяснишь Дженифер, почему я уезжаю? – Это был риторический вопрос, не требующий ответа. Однако она ответила, и ответ этот его удивил.
– Нет. Объясняйся сам, – отрезала она, и он понял – спорить бесполезно.
Поставив чемодан на пол, Дрейк опустился на корточки перед дочкой, всецело занятой книжкой.
– Дженифер, – позвал он.
Больше Лаури ничего не слышала. Она выскочила из комнаты и, бросившись к входной двери, прижалась лбом к прохладному дереву «Я не вынесу этого! Умру, если он уедет!» – лихорадочно думала она. Однако, заслышав его приближающиеся шаги, выпрямилась и с отчаянной решимостью, которой вовсе не чувствовала, взглянула ему прямо в глаза.
– Она очень расстроилась. Пойди, успокой ее, пожалуйста, – попросил он.
«А кто меня успокоит?» – хотела спросить Лаури, но промолчала. Он и сам выглядел не лучшим образом. Глаза как-то странно блестят. Можно подумать, что он только что плакал. Неужели прощание с дочерью подействовало на него таким образом? А может, он просто разыгрывает душещипательную сцену расставания.
– Мне придется забрать машину. Попрошу кого-нибудь пригнать тебе ее завтра утром из аэропорта. Лаури кивнула.
– Ну, тогда до свидания. Позвоню. Но глаза его говорили гораздо больше, чем слова. Лаури даже показалось, что он собирается ее поцеловать – как-то слишком уж близко он подошел к ней и наклонился. Ан нет. Видно, решил обойтись без прощального поцелуя. Ну, на нет и суда нет.
– До свидания, Дрейк, – безжизненным голосом проговорила она и открыла входную дверь.
Он крепко сжал губы, так что вокруг рта обозначились суровые складки, и сдвинул брови. Молча прошел он мимо нее. Дверь захлопнулась.
Вскоре, словно отвечая мрачному настроению, царившему в доме, над вершинами гор сгрудились серые тучи, и пошел первый в этом году снег. Однако белоснежное покрывало, опустившееся на землю, не смогло развеять тоску обитателей совсем недавно еще такого радостного жилища.
Дженифер наотрез отказалась заниматься, играть ей тоже не хотелось, и Лаури позволила ей остаток дня провести перед телевизором.
Когда пришло время укладываться спать, малышка крепко прижала к себе кролика и принялась горестно и невнятно причитать своим ангельским голоском: «Па-па, па-па…» При этом слезы струились по ее розовым щечкам. Для измученных нервов Лаури это оказалось слишком. Она легла рядом с Дженифер, обняла девочку и тоже расплакалась.
Так рыдали они в объятиях друг друга, пока не забылись тяжелым сном.
Глава тринадцатая
Время немного притупило горечь расставания, хотя стоило Лаури и Дженифер вспомнить о Дрейке, как чувство это начинало мучить их с новой силой. Впрочем, дети быстро все забывают, и на следующее утро Дженифер проснулась радостная и возбужденная – как же, выпал первый снег. Все волнения вчерашнего дня были забыты. Скорее для себя, чем для Дженифер, Лаури составила распорядок дня так, чтобы не оставалось ни единой свободной минуты. И все равно время тянулось невыносимо долго. Казалось, день никогда не кончится.
– Не могу поверить, что он бросил тебя почти сразу же после свадьбы, – заметила Бетти, сидя на своем любимом месте у кухонного стола.
Она как раз заглянула к Лаури и была крайне удивлена поспешным отъездом Дрейка. Лаури, в это время занималась важным делом – наблюдала, как детишки лепят шарики из попкорна. Каждый шарик полагалось обмакнуть в сладкий сироп, и теперь вся троица была вымазана с головы до ног липкой субстанцией. Ждать, пока остынет сироп, у них не хватало терпения, и они опускали шарики прямо в горячую массу, а потом поспешно совали их в рот.
Лаури, беспечно пожав плечами, ответила:
– Он же работает, Бетти, а не прохлаждается. Ему нужно было вернуться.
– Да знаю я! Но не станешь же ты отрицать, что это несколько странно? У человека медовый месяц, а тут какая-то работа…
«Никакой у него не медовый месяц», – думала Лаури, слушая Бетти, которая в третий раз взялась перечитывать ей заметку из «Скуп шит».
