женщина нерешительно смотрела на высокую стройную красавицу, которая с детства была на ее попечении. Сейчас на крышке чемодана, окованного медью, восседала уже не упрямая девочка, а решительная молодая женщина.
— Стефани, ты совершаешь ужасную ошибку. Где это видано, чтобы юная леди в одиночку бродила по диким местам? — Голос Клодии зазвенел от ужаса, она беспокойно ломала руки. — Твой отец прекрасно справится без тебя, ты там не нужна…
Стефани бросила на нее свирепый взгляд:
— Конечно, справится. Но я хочу быть с ним, нужна я ему или нет. Повзрослев, я ходила с ним во все экспедиции, ты об этом прекрасно знаешь. Почему в этот раз все должно быть по-другому? — Она погладила Клодию по плечу. — Отец нанял двух компетентных проводников, все приготовления сделаны. Мы предполагали, что я подожду две недели, пока он уговорит вождя отдать ему старинную карту, о которой рассказывал мистер Джексон. Но сегодня с утренней почтой пришла копия той карты, которую он прислал домой на сохранение, так что я уже отстаю от графика. — Стефани откинула с лица прядь волос пепельного цвета и сморщила аристократический носик. — Наверное, он отсылал пакет в спешке, при нем нет записки. Но в последнем письме говорилось, что он живет в соседней фактории, там удобнее, чем в форте Дифайенс, хотя и не так безопасно. Аллан утверждает, что сейчас среди индейцев волнения, и отговаривает ехать…
— О Стефани! Мистер Пинкертон — один из лучших друзей твоего отца, он знает, что говорит. Он же возглавляет детективное агентство в Чикаго! По-моему, ты должна его послушаться и остаться дома.
— И дядя Джорж туда же. — Стефани слегка пожала плечами. — Я никогда с ним не соглашалась, хоть он и брат моей матери. Это мое время и мои деньги, так что я еду! Если бы отец считал, что это опасно, он бы первый мне сказал. А он прислал карту, значит, хочет, чтобы я приехала и помогла ему ее расшифровать… Смотри, Клодия. — Стефани приподняла ломкий кусочек кожи, пожелтевший от времени. — Ей, наверное, тысяча лет! Объяснений при ней не было, только короткое замечание, что это оригинал, а у него есть копия. Ох, Клодия, я еду! Еду в Аризону!
— О Господи! — Жалоба сопровождалась слабым вздохом, и Стефани улыбнулась.
— Клодия, тебе не обязательно уезжать из Нью-Йорка. Аризона — это суровый край, ты к такому не привыкла. Я в состоянии справиться с любой проблемой, которая может возникнуть.
Клодия покачала седой головой, за круглыми очками блеснул и ласковые карие глаза.
— Я понимаю, что ты способнее многих женщин твоего возраста, Стефани. Сколько еще девушек получили такое необычное воспитание? Разъезжать по всему земному шару с Джулианом Эшвортом, искать редкости, отправляться на сафари, забираться в дряхлые египетские гробницы — да, я понимаю, тебе хватит умения позаботиться о себе, но ты же знаешь, я настаивала на том, чтобы поехать с тобой. После того как ты встретишься с отцом, я смогу вернуться в Нью-Йорк. — Маленькая женщина смотрела на Стефани, как мученица, готовая войти в логово львов. — Я поеду вместе с тобой в Аризону, даже если это меня убьет, — сказала она и добавила со слабым стоном: — А я уверена, что так и будет.
Стефани засмеялась:
— Я знала, что ты так скажешь. Но не говори, что я тебя не предупреждала! А теперь помоги закрыть крышку этого упрямого чемодана.
Они заперли чемодан, и слуга отнес его вниз. Стефани, которая собралась отдохнуть, подтолкнула Клодию к двери.
— Ты тоже ложись, иначе мы выдохнемся раньше, чем доберемся до Аризоны. — Она обняла пожилую женщину. — Наш поезд отходит в семь часов вечера, постарайся не беспокоиться.
Дверь за Клодией закрылась, и девушка осталась наедине со своими мыслями. Откинув спутанные волосы со лба, Стефани уютно свернулась в кресле с пухлыми подушками и уткнулась подбородком в сцепленные руки. Несмотря на браваду, она испытывала смутное беспокойство. Территория Аризоны находилась в центре ожесточенных войн индейцев. Всего год назад, в 1879 году, там вырезали целую семью, отбившуюся от группы. Индейцы похитили девушку и мальчика из этой семьи, и с тех пор никто о них ничего не слышал. Стефани вздрогнула.
Джулиан Стефан Эшворт был одним из самых богатых и преуспевающих финансистов Нью-Йорка и никогда не забывал принимать самые серьезные меры предосторожности. В этом состояла одна из причин, почему Стефани любила с ним ездить, — чтобы он был еще осторожнее. Он не пойдет на ненужный риск, если при нем его единственная дочь.
Хотя временами отец проявлял чрезмерный энтузиазм в поиске новых редких произведений искусства, в присутствии Стефани он руководствовался здравым смыслом. Со времени смерти матери, тогда Стефани было восемь лет, Джулиан редко расставался с ней. Ее образование заметно расширили импровизированные путешествия по китайским дворцам и к Великой Китайской стене, конный поход через заснеженные Альпы, тряская поездка на верблюдах через горячие пески Египта. Теперешнюю экспедицию Джулиан предпринял в связи с внезапно вспыхнувшим интересом к древним индейским племенам.
Видит Бог, думала Стефани, их особняк в Нью-Йорке и так забит напоминаниями об исчезнувших племенах. Некоторые горничные даже отказываются стирать пыль в комнате с африканскими масками вуду, заявляя, что боятся этих ужасных уродцев. Предметы древности завораживали отца, но он их разыскивал в тех случаях, когда они представляли для него особый интерес. Вот и сейчас где-то в засушливой, бесплодной Аризоне находится собрание предметов тысячелетней давности, сделанных давно вымершим народом. Джулиан Эшворт наслаждался охотой не меньше, чем удовольствием от обладания.
Поджав под себя ноги, Стефани задумчиво смотрела в окно. Она разделяла страсть отца к авантюрам, но была осторожнее Джулиана. И часто опасалась, что отважный характер отца может осложнить ему жизнь.
— Мисс Стефани! — раздался нежный голосок.
В дверях стояла горничная. Стефани не слышала ни стука, ни скрипа двери.
— Да, Молли, в чем дело?
— Пришел мистер Фаррингтон. Он ожидает в малой гостиной.
О Боже, она же еще не сказала Реджиналду, что уезжает! Стефани знала, что он будет недоволен.
— Скажи мистеру Фаррингтону, что я сейчас приду.
Реджиналд Фаррингтон будет недоволен не столько ее отсутствием, сколько тем, что она с ним не посоветовалась, подумала Стефани, быстро осматривая себя в зеркало. Их свадьба назначена на январь, а он уже сейчас командует, как будто они женаты. Ему придется смириться с тем, что она 14 никому не позволяет собой командовать.
Джулиан только предлагал, а учителя и няньки просто не осмеливались чего-то требовать от наследницы богача Эшворта. Только Клодия позволяла себе спорить с молодой женщиной, но Клодия была скорее приемной матерью, а не служанкой, и Стефани не приходило в голову возражать против ее диктата. Клодия Тремейн со своим маленьким ростом и мягкими манерами напоминала весеннюю птичку-малиновку, но в умении разрешать проблемы проявляла железную волю. Обычно она говорила:
— Стефани не бунтарка, она всегда выслушивает разумные предложения.
Стефани питала мало надежд, что Реджиналд Фаррингтон поступит так же. Облизнув палец, она пригладила брови, пощипала щеки, чтобы придать им цвет. Это подействует лучше дипломатии. Она покусала губы, пока они не порозовели, и в очередной раз пожалела, что глаза у нее не василькового цвета, а темно-карие, почти черные. Джулиан уверял ее, что контраст производит сокрушающий эффект — необычное сочетание темных глаз и серебристо-пепельных волос, но Стефани по-прежнему тосковала о принятых канонах красоты.
Она слишком высокая, слишком тонкая, плечи у нее слишком широкие, а ноги — слишком длинные! Самые знаменитые красавицы имели золотистые волосы, большие голубые глаза и длинные трепетные ресницы. А Стефани — нет. Она никогда не чувствовала себя свободно в компании девушек своего возраста, даже в закрытой школе, которую посещала в детстве. Уже тогда она разительно отличалась от одноклассниц. В то время как ее сверстницы хихикали, болтали о мальчиках, танцах и нарядных платьях, Стефани скакала на любимой охотничьей лошадке по лесистым холмам, прыгала через аккуратные белые ограды. Самым лучшим было время, когда она вместе с отцом пробиралась по отвратительным джунглям и выжженным пустыням.
О, она достигла совершенства во всем, что требовалось от аристократической молодой леди в 1890
