– Если ты хочешь, мой tua, возьми ее.
Белый Орел взглянул на сына. Его темные глаза искрились весельем.
– Мужчина не должен отказывать себе в удовольствии, особенно если речь идет о пленнице.
– Если бы она…
Ястреб замолчал и отвернулся.
– Если бы она не была бледнолицей? – Отец тихонько рассмеялся. – У тебя странные запросы, Tosa Nakaai.
Ястреб вздрогнул. Отец назвал его по имени. Ни один команчи не позволил бы себе назвать его по имени – значит, Белый Орел пытается подчеркнуть различия, существующие в их культурах.
– Ты предпочел бы, чтобы она была wia?
Ястреб поджал губы. С женщинами, в чьих жилах текла кровь мексиканцев и команчей, можно было делать все, только не брать их в жены. Отец хорошо знал, что сын предпочел бы бледнолицую.
– Кее! – фыркнул Ястреб.
Белый Орел пожал плечами.
– Тогда возьми ее. Или твое прошлое тебе не позволяет? Будь она wia, ты бы не раздумывал.
Он взглянул на вершины горных хребтов, вырисовывавшихся на фоне темнеющего неба.
– Она еще не знала мужчины.
– Аййй!
Это восклицание было красноречивее всяких слов. Ястреб едва сдержал улыбку. Белый Орел не очень любил разговаривать, тем более давать советы. После долгого молчания он произнес:
– Эта женщина – всего лишь пленница.
Ястреб замер.
Да, она пленница. И обращаться с ней надо соответствующим образом. Ястреб промолчал и почувствовал неодобрение отца. Сосны качались на ветру с поистине королевским достоинством, присущим только старым деревьям. Ястреб закрыл глаза, прислушиваясь к их шуму.
– Давным-давно, – промолвил отец, – я украл у бледнолицего жену. И очень пожалел об этом. Тогда погибло много народу.
Ястреб открыл глаза. Он понял, что имеет в виду отец. Если Ястреб будет просто держать ее у себя, у него появятся причины для беспокойства. В лагере она нравилась многим мужчинам, несмотря на бледную кожу и ярко-рыжие волосы. Он знал, что о нем будут говорить, если он не сделает эту женщину своей. Проклятие! С каждым днем он хотел Дебору все сильнее. Ситуация усложнялась, планы рушились. Однако он не выказал отцу своего раздражения, зная, что разочарует его. Тем более, что речь шла о пленнице.
Он смотрел на свой типи. Сейчас к Деборе зашла Подсолнух. Надо прекратить эту дружбу, пока все не зашло слишком далеко. Из этого не выйдет ничего хорошего, но Ястребу не хотелось лишать сестренку удовольствия. Подсолнух, единственная могла облегчить пребывание Деборы в лагере.
Но это было несправедливо. Он должен положить этому конец. Ястреб поднялся на ноги и направился к типи, в котором ждала Дебора.
Глава 5
Послеполуденный свет струился через треугольное отверстие на утоптанный земляной пол. Дебора смотрела на пылинки, летавшие в солнечных лучах. Она расправила одеяла и шкуры, сняла с жердей одежду, осмотрела корзины, выстроившиеся вдоль стен, и подвязала волосы. Время текло мучительно медленно.
Подсолнух ушла – ей не разрешали праздно проводить время, и Дебора поняла, что рано или поздно их дружбе придет конец.
Она то и дело, мысленно возвращалась к надменному команчи. Он не вернулся после того памятного вечера. Она была благодарна за то, что мужчина оставил ее в покое, но очень хотела знать, куда он исчез. Есть все-таки в ней что-то порочное, с отвращением подумала Дебора, и в ее нынешнем положении это очень опасно.
Подсолнух, смущаясь, принесла ей новую одежду.
Широкая хлопковая юбка и свободная блузка были приняты с благодарностью, и Дебора знаками выразила девушке свою признательность.
Для Деборы было непривычно носить только юбку и блузку. Ничто не сковывало ее движений, и она с легким чувством вины наслаждалась свободой. И полным отдыхом. Большую часть времени она проводила в праздности.
Привыкшая к постоянным занятиям – шитью, штопанью, надзору над выполнением работы по дому, – Дебора поначалу обрадовалась неожиданной передышке. Но постепенно безделье стало ее тяготить. У нее появилось слишком много времени на размышления, и страх перед неизбежным усилился.
Он придет, станет снова домогаться ее, и она вынуждена будет уступить. То, что произошло, навсегда останется в памяти. Он больше не приближался к ней, решив остаться в другом типи. Эти дома назывались типи. У этих жилищ было и другое название, что-то вроде kahni, но ей было слишком трудно вспомнить это слово, как и несколько других названий, которые она не поняла. Если бы она понимала язык команчей, это было бы счастьем, но большинство слов пока оставалось для нее непонятным.
Какого-то человека Подсолнух называла Tosa Nakaai и пыталась знаками объяснить Деборе, что это значит. Дебора догадалась, что это как-то связано с небом и птицей, у нее было несколько вариантов ответа, но ни один ее не удовлетворял.
