— Ты полагаешь, это очень смешно? Уверяю тебя, я ничего смешного не заметил.
— Возможно, — кивнул Кейн. — Но дело в том, что я вижу то, чего не видишь ты. Если бы ты увидел все со стороны, Данза, то наверняка умер бы от смеха.
Индеец молча уставился на Кейна. Потом сквозь зубы проговорил:
— Сомневаюсь, что ты стал бы смеяться, если бы тебе в лицо выплеснули ведро с помоями.
Рэнсом пожал плечами и перевел взгляд на девушку, по-прежнему лежавшую без движения. Правда, грудь ее вздымалась, так что Кейн не опасался за жизнь пленницы — судя по всему, она неплохо перенесла выпавшее на ее долю испытание.
Кейн в задумчивости смотрел на Дженни Эллисон. К сожалению, все произошло не так, как он замышлял, и теперь он не знал, как поступить. А до рассвета оставалось не больше часа, и следовало срочно принять решение.
Отвернувшись от девушки, Кейн взглянул на индейца:
— Я отправлюсь в Бракстон, Данза, а ты тем временем свяжи ее.
— Связать? — удивился Данза. Кейн кивнул:
— И покрепче. У нее ужасный характер.
Дженни застонала и с трудом открыла глаза. У нее жутко болела голова и почему-то затекли руки. Но где же она? Чуть шевельнувшись, Дженни почувствовала, что лежит на чем-то твердом. Затем повернула голову и, увидев сидевшего у костра человека, тотчас же все вспомнила — как вышла с ведром на заднее крыльцо и как наткнулась на краснокожего. О Господи, неужели ее и впрямь похитил кровожадный индеец? Но зачем? В этом ведь не было никакого смысла…
Дженни попыталась приподняться, но тут же поняла, что ее крепко связали по рукам и ногам. «Но почему? Чего он хочет? — подумала девушка. — Может, он полагает, что у меня есть богатые родственники, которые смогут заплатить за меня выкуп?»
Собравшись с духом, она повернулась так, чтобы получше видеть индейца, и спросила:
— Кто вы?
Краснокожий повернулся к ней и внимательно посмотрел на нее. Затем, не удостоив ее ответом, отвернулся к костру.
— Зачем вы привезли меня сюда? — снова спросила Дженни. — Чего вы от меня хотите? — Похититель молчал, и девушка, повысив голос, продолжала: — Так кто же вы? У вас есть имя?
Тут он наконец-то опять к ней повернулся и пробормотал:
— Почему белые люди не могут обходиться без имени? Зачем тебе знать мое имя?
Девушка на мгновение смутилась, но тут же ответила:
— Я хочу знать, как к вам обращаться. Я же не могу называть вас… просто индеец, правда?
Он пожал плечами:
— Почему бы и нет?
Дженни ненадолго задумалась, потом вдруг заявила:
— Просто индеец — это было бы невежливо. Похититель громко расхохотался, затем сказал:
— В таком случае можешь называть меня Данза.
— Данза? Это по-индейски?
— Данза, вот и все. Кроме этого, тебе ничего не нужно знать. — Он снова повернулся к костру.
Дженни кое-как откинула с лица волосы и поморщилась от боли — ей казалось, что путы все сильнее впиваются в ее руки и ноги. К тому же лежать на голых камнях было не очень-то удобно. А этот краснокожий, похоже, не собирался ее развязывать.
Решив, что глупо было бы молчать, Дженни закричала:
— Я требую, чтобы вы немедленно меня отпустили! И требую, чтобы вы доставили меня домой!
Индеец вновь к ней повернулся, однако промолчал. Дженни же, забыв о страхе, продолжала:
— Не знаю, отдаете ли вы себе отчет в своих действиях. Если нет, то имейте в виду: к восходу солнца в Бракстоне поднимется переполох и меня начнут искать! Моя тетя сообщит шерифу, и он с отрядом добровольцев отправится на поиски. Так что вас ждут серьезные неприятности!
Эти ее слова не произвели на индейца ни малейшего впечатления.
— Вас поймают, мистер Данза, если это ваше настоящее имя. Да, поймают, и вы предстанете перед судьей, если только кто-нибудь не пожелает расправиться с вами до суда. Так что вас вздернут на виселице и…
Тут Данза вскочил на ноги и заорал:
— Ты когда-нибудь замолчишь или нет?!
Дженни заметила, что лицо индейца потемнело от гнева, но она уже не в силах была остановиться.
— Я не собираюсь молчать! — прокричала девушка. — Я не преступница, а вот вы… Если у вас есть хоть капля здравого смысла, вам лучше отпустить меня до того, как…
В этот момент индеец подбежал к ней, но Дженни еще громче закричала:
— Нет, не смейте ко мне прикасаться!
Она попыталась ударить его связанными ногами, но индеец, не обращая внимания на сопротивление девушки, с легкостью поднял ее одной рукой, схватив за запястья. В следующее мгновение он отпустил ее, и Дженни, не удержавшись на ногах, рухнула на камни. Из горла ее вырвался стон, и Данза, решив, что пленница уже не окажет сопротивления, снова склонился над ней. Однако Дженни, изловчившись, ударила его в лицо связанными руками. Данза вскрикнул от боли и, в ярости схватив девушку за волосы, откинул назад ее голову. Он держал ее в таком положении до тех пор, пока она не затихла.
— Отпустите же меня! — прохрипела Дженни, едва сдерживая слезы.
— С какой стати? — прозвучало в ответ.
— Потому что вы делаете мне больно, — сказала она первое, что пришло ей в голову.
— Ты блеешь как остриженная овца, — проворчал индеец и потащил девушку к костру.
Он уложил ее на землю, и Дженни тотчас же почувствовала, что возле огня гораздо теплее и уютнее. Покосившись на своего похитителя, она сквозь зубы пробормотала:
— Для индейца вы слишком уж хорошо говорите по-английски.
Данза опустился рядом с ней на корточки и смерил ее бесстрастным взглядом.
— Я хорошо говорю по-английски, когда очень стараюсь. И еще я говорю по-испански, а также на языке апачей. Эти языки гораздо мелодичнее вашего грубого английского.
Глаза Дженни округлились, она в ужасе уставилась на краснокожего. Ведь каждому техасцу было известно: апачи — самые жестокие из индейцев. Они разоряли фермы и дома и убивали не только мужчин, но даже женщин и детей. Дженни не раз слышала рассказы об апачах — они славились своей беспощадностью и не ведали ни жалости, ни милосердия. И вот теперь ей выпала участь стать пленницей такого свирепого воина.
— О Боже, — простонала девушка.
Данза же друг улыбнулся. Страх пленницы был ему на руку, и он решил, что следует припугнуть ее. Поднявшись на ноги, он вытащил из ножен нож и, взмахнув им, проговорил:
— Ты — моя пленница. Поэтому ты будешь делать то, что я скажу, иначе… — Он поднес лезвие к горлу Дженни, и она в ужасе содрогнулась. — Comprende, secorita?
— спросил индеец, переходя на испанский.
Девушка молча кивнула: жест индейца был понятен и без слов. Однако она по-прежнему не понимала, чего этот человек от нее хотел. Действительно, зачем он ее похитил? Собирался получить за нее выкуп? Или же решил сделать своей рабыней?
Дженни не знала, что ее ждет, и именно неизвестность пугала больше всего. Она покосилась на индейца, но тот уже снова уселся перед костром и, казалось, не замечал свою пленницу.
Стараясь не думать о худшем, Дженни попыталась сообразить, где они находятся. Но местность показалась ей совершенно незнакомой, и она в конце концов оставила бесплодные попытки сориентироваться. Даже при первых лучах зари ей не удалось узнать ни одной приметы.
Девушка время от времени поглядывала на похитителя, но он, похоже, по-прежнему был поглощен своими мыслями и не обращал на нее ни малейшего внимания Наконец, собравшись с духом, Дженни попыталась осторожно освободиться от кожаных шнурков, которыми были стянуты ее запястья и щиколотки.
