— Для начала.
— А потом женщины?
— Кто знает.
Джейнэллен догнала его уже у парадной двери и заставила посмотреть себе в глаза.
— Я не спрашивала тебя, потому что считала это твоим личным делом.
— Спрашивала о чем?
— О Ларе Маллори.
— Почему о ней?
— Потому что, знаешь, я подумала, что вы двое можете…
— Ты подумала, что я могу занять место Кларка в ее постели?
— Какой ты грубый.
— Надо называть вещи своими именами.
— Кей!
— Мне надо идти. Не жди меня, я поздно вернусь.
Прежде чем открыть дверь, Лара посмотрела сквозь жалюзи, кто звонит, а затем торопливо отперла замки.
— Джейнэллен! Рада вас видеть. — Она жестом пригласила в дом неожиданную гостью.
— Извините, если я не вовремя. Всегда так получается, что я прихожу к вам без предупреждения. Вот и сегодня вдруг решила вас навестить.
— Вы бы все равно до меня не дозвонились. Я отключила телефон. Некоторые репортеры не понимают, когда им говорят «нет».
— Кею они тоже звонят.
При упоминании его имени у Лары кольнуло сердце, как иголкой. Не обращая внимания на боль, она сняла со стула коробку с книгами.
— Садитесь, пожалуйста. Не хотите ли чего-нибудь выпить? Правда, я не знаю, что у меня есть…
— Благодарю вас, мне ничего не надо. — Джейнэллен оглядела царивший вокруг беспорядок. — Что- нибудь случилось?
— Все вверх дном, — подтвердила Лара, усаживаясь на деревянный ящик. Усталым движением она отвела от лица прядь волос. После возвращения даже самое простое движение давалось ей с огромным трудом. — Я упаковываюсь.
— Зачем?
— Я уезжаю из Иден-Пасс.
Наверное, Джейнэллен — единственный человек в городе, которого огорчила эта новость. Ее лицо выразило испуг и смятение.
— Почему?
— Причина ясна. — Лара не могла скрыть своей горечи. — Все произошло не так, как я надеялась. Кларк напрасно завещал мне практику. Я напрасно приняла его подарок.
Она была тронута, заметив слезы в глазах Джейнэллен.
— Многие люди удивительно тупы! У нас никогда не было доктора лучше вас.
— Их мнение обо мне никак не связано с моими качествами врача. Они подчинились нажиму.
Не было необходимости пояснять, что именно Джоди Такетт ответственна за ее изгнание.
Джейнэллен тоже чувствовала себя косвенно виноватой.
— Я сожалею об этом.
— Я знаю. И я вам благодарна.
Они улыбнулись друг другу. При иных обстоятельствах они могли бы стать очень близкими друзьями.
— Как чувствует себя ваша мать? Помогают ли ей лекарства?
Джейнэллен рассказала о значительном улучшении в состоянии Джоди. Ларе не хотелось гасить ее оптимизм, но, как врач, она намекнула Джейнэллен, что не следует строить слишком большие надежды.
— Хорошо, что она чувствует себя лучше, но будьте настороже. Джоди должна принимать все лекарства, какие ей прописал врач. Я бы рекомендовала проводить регулярные осмотры. Мне кажется, необходимо еще одно полное обследование, прежде чем вы окончательно откажетесь от операции для повышения проходимости сонной артерии.
— Не думаю, что мама согласится на операцию, но, если я замечу ухудшение или, не дай Бог, намеки на приступ, я обязательно настою.
Еще несколько минут они вели незначащий разговор, затем Джейнэллен собралась уходить. Уже в дверях она сказала:
— Сегодня утром я видела вашего мужа в телевизионных новостях. Они показали, как его принимал президент.
— Я тоже смотрела передачу.
— Его спросили, почему вы не с ним. Он ответил, что вы еще не оправились после пребывания в Монтесангре и не могли его сопровождать в Вашингтон.
Рэндалл высказывался за нее и распространял заведомую ложь. А ведь еще в Хьюстоне она без обиняков объяснила ему, что обо всем этом думает, и не выходила из спальни, пока он не покинул гостиницу и не направился в аэропорт, чтобы сесть в самолет. Они даже не попрощались.
Его объяснения по поводу ее отсутствия в Вашингтоне тоже ему на руку, но тут Лара ничего не могла поделать, разве только протестовать при встрече с ним. Но стоило ли видеться с ним из-за подобного пустяка? В следующий раз они встретятся уже в суде по бракоразводным делам, где она будет с адвокатом.
— Наверное, это было… — Джейнэллен запнулась, но потом решилась, — Я не могу даже вообразить, что вы почувствовали, когда узнали, что все это время он был жив.
— Уверена, что вам это трудно представить.
Мысленным взором Лара опять увидела Рэндалла, лежащего в ванне. Она слышала, как ее пронзительные крики эхом отдались в кафельных стенах; слышала треск дерева, когда Кей высаживал дверь; чувствовала, как он обхватил ее руками. Она спрятала лицо у него на груди. Их первой мыслью было, что Рэндалл мертв.
Но он вернулся к жизни.
С тех пор Кей ни разу к ней не прикоснулся, даже для рукопожатия.
У нее не нашлось слов, чтобы описать всю глубину шока, вызванного воскрешением Рэндалла, и поэтому она коротко произнесла:
— Я была потрясена, когда увидела его живым.
— Я не сомневаюсь в этом. Но сейчас вы выглядите спокойной. Почему вы не поехали с ним в Вашингтон? — Внезапно Джейнэллен осознала неуместность своего вопроса. — Простите. Я забыла о приличиях.
— Не надо извиняться. Вы задали справедливый вопрос. Ответ очень простой: я решила не ехать с ним, потому что политика — область Рэндалла, а не моя. Он сам будет решать, как ему вести себя, когда он стал знаменитостью. Я не хочу быть знаменитой, наоборот, я хочу, чтобы все обо мне забыли.
— Кей тоже такого же мнения. Он чувствует себя неловко от того, что к нему проявляют интерес.
Иголка в сердце снова шевельнулась.
Милое лицо Джейнэллен омрачилось, когда она выпалила:
— Кей опять собирается уезжать. На Аляску. Он сказал мне об этом сегодня утром. Ему предложили работать пилотом на нефтепроводе. Он будет проверять, нет ли утечки на линии.
Лара равнодушно кивнула.
— Он говорит, что там хорошо платят и что ему нужно переменить обстановку. Я ему напомнила, что он только что менял обстановку, а он возразил, что Центральная Америка — это не в счет. Я не хочу, чтобы он уезжал, — Джейнэллен не скрывала своего волнения. — Но маме стало лучше, так что его ничто больше не держит здесь.
