Она таращилась на них так долго, что они слились вместе.
– Боюсь, я не смогу завтра уехать.
Тайл вдруг поняла, что до сих пор задерживала дыхание. Теперь же она облегченно вздохнула. Перемена в его планах снимала с нее вину за то, что она сама их нарушила.
Однако она еще не успела ответить, как Джозеф продолжил:
– Я знаю, как тебе хотелось туда поехать. Мне тоже, – поспешно добавил он.
– Дай я облегчу тебе жизнь, Джозеф. Я как раз и звоню, чтобы сказать, что мне нужна еще пара дней до того, как я смогу поехать. Так что эта твоя отсрочка очень кстати. Ты сможешь встретиться со мной в Анджел-Файр, скажем, во вторник?
– Ты не поняла, что я хотел сказать, Тайл. Дело в том, что я вообще не смогу поехать.
Дырочки в перфорации снова слились в одну линию.
– А, понятно. Это неприятно. Ну…
– Видишь ли, здесь все пошло кувырком. Жена нашла билет на самолет и…
– Что ты сказал?
– Я сказал, что моя жена нашла…
– Так ты женат?
– Ну… да. Я думал, ты знаешь.
– Нет. – Мускулы ее лица, казалось, застыли. – Ты забыл упомянуть о миссис Маркус.
– Потому что мой брак не имеет к тебе, к нам с тобой никакого отношения. Это давно уже не настоящий брак. Когда я расскажу тебе о своей домашней ситуации, ты все поймешь.
– Ты женат. – На этот раз это было утверждение, а не вопрос.
– Тайл, послушай…
– Нет-нет, ничего я слушать не собираюсь, Джозеф. И сказать мне больше нечего, кроме того, что ты сукин сын.
Повесив трубку, к которой ей и прикасаться было противно несколько минут назад, Тайл еще долго держала ее в руке. Она прислонилась к стенке будки платного телефона, уткнувшись лбом в перфорированный металл и крепко сжимая грязную трубку.
Женат… Он был так хорош, что даже не верилось. И не напрасно. Симпатичный, очаровательный, приветливый, остроумный, спортивный, удачливый и прекрасно обеспеченный Джозеф Маркус женат. Если бы не авиабилет, она завела бы роман с женатым мужиком.
Тайл проглотила слюну, борясь с тошнотой, и постаралась взять себя в руки. Зализывать свое уязвленное эго она будет позже, позже будет ругать себя за то, что была такой дурочкой, и костерить его в пух и прах. Сейчас же ее ждала работа.
И все-таки сообщение Джозефа потрясло ее. Тайл безумно разозлилась. Ей было больно, но больше всего – стыдно, что она попалась на такую удочку. Теперь ни в коем случае нельзя допустить, чтобы все эти переживания помешали ей работать.
Работа всегда была для нее панацеей, лекарством от всех болезней. Когда Тайл была счастлива, она работала. Когда печалилась, тоже работала. Болела – и работала. Работа излечивала все. Даже разбитое сердце, когда казалось, что можно умереть. Она это знала по прежнему горькому опыту.
Тайл собрала свои записи, сделанные под диктовку Галли, и постаралась взять себя в руки.
Свет дневных ламп в магазине показался ей необычно ярким в сравнении с полутемным коридором. Ковбой уже ушел. Пожилая пара копалась в журналах. Два человека, говорящих по-испански, ели в углу за столиком свое буррито и тихо беседовали. Тайл почувствовала их жгучие взгляды, когда проходила к холодильникам. Один что-то сказал другому, тот хохотнул. Можно было легко догадаться, о чем они говорили. К счастью, испанского она не знала.
Открыв дверцу холодильника, Тайл достала упаковку из шести бутылок кока-колы, чтобы взять в дорогу, и прихватила пакетик с семечками. Во время учебы в колледже она выяснила, что щелканье семечек – хорошее упражнение, не дающее уснуть над учебником. Быть может, это также поможет ей не заснуть за рулем. Кроме того, сейчас как раз время, чтобы себя побаловать… Внезапно раздался оглушительный хлопок. Видеокамера в углу зала практически взорвалась, разбрасывая кругом осколки и куски металла.
Тайл невольно съежилась, а выпрямившись, обнаружила, что камера взорвалась не по собственной инициативе: в нее выстрелил из пистолета молодой человек, вошедший в магазин. В следующее мгновение он направил свое оружие на кассиршу, которая дико завизжала, но потом внезапно замолчала, как будто звук застыл в ее горле.
– Это ограбление! – несколько мелодраматично сказал парень, хотя необходимости в его сообщении не было никакой: все и так все поняли.
Он повернулся к сопровождающей его девушке:
– Сабра, последи за остальными. Если кто-нибудь двинется, скажи мне.
– Ладно, Ронни.
«Ну, я, конечно, могу и умереть, – подумала Тайл, – но репортаж я сделаю!»
Ехать в Геру не было необходимости. Ее история пришла к ней сама.
2
– Вы! – Ронни направил на Тайл пистолет. – Идите сюда. Ложитесь на пол. И поторопитесь!
