взглядами. Фелисити приветствовала каждый новый сценарий с преувеличенно горячим энтузиазмом… а потом просила внести некоторые незначительные изменения. Тот “Остров Сафо”, который вызвал целый поток публикаций на Рождество, имел очень мало сходства 6 первоначальным вариантом. Когда дело дошло до второй части проекта, Анна уже прекрасно понимала, что от нее требуется, и клепала эпизоды с рекордной скоростью.
Сценарий требовал от нее примерно столько же усилий” как одна страница ее “серьезных” романов, а денег давал в десять раз больше, чем возможная публикация подобного произведения, буде такая когда-либо свершится, что, впрочем, было весьма маловероятно. И на каждый роман у нее уходил целый год.
Она закончила сцену, переделала диалог, включив в него дополнительную сцену орального секса, и отправила работу по e-mail'y на адрес Фелисити. Ирония заключалась в том, что сама Фелисити была твердолобой сторонницей традиционных отношений, ей никогда не случалось даже поцеловать лесбиянку, а не то что примерить на себя удовольствия сексуальной связи с другой женщиной.
Отправив почту, Анна быстренько смылась из дому, пока продюсерша не успела с ней связаться.
Стояла редкая для января ясная погода: ярко-синее небо, ослепительное солнце, скрипучий снег под ногами. Она плотнее завернулась в пальто и постаралась отключиться от неумолчного городского шума. Казалось, жители Нью-Йорка не в состоянии поговорить друг с другом, не надрывая при этом глотку: каждые несколько метров ей попадались ожесточенно спорящие люди, громко выпрашивающие доллары нищие. Постоянным фоном для этих сцен служил пронзительный визг отбойных молотков и какофония музыкальных обрывков из работающих на полной громкости динамиков в магазинах и жилых домах.
Она собиралась зайти в метро, но передумала. Сабвей сейчас всегда переполнен. Во-первых, на платформах расположились беженцы, здесь они и ночуют, а во-вторых, горожане тоже стали чаще пользоваться подземкой.
Анна направилась к Бродвею. Там она возьмет такси и быстро доедет до Мантони-Тауер, где работает Киа.
На тротуарах было тесно от множества прохожих и расположившихся прямо на асфальте семей беженцев, а вот на проезжей части – практически свободно. Снуют только несколько элекробусов, медленно проплывают патрульные машины и высматривающие клиентов такси, да время от времени покажется частный автомобиль богача. Сама Анна считала, что бензиновый кризис – не такая уж плохая штука, он вновь сделал Нью-Йорк обитаемым: улицы перестал” быть смертельными ловушками, а воздух с каждым днем становился все чище. Анну очень забавляли традиционные манеры горожан: они продолжали ходить только по тротуарам и переходить улицу на перекрестках, как будто древние правила все еще были в силе. Для нее же оказалось истинным удовольствием переходить на другую сторону там, где взбредет в голову. А попозже вечером можно вообще шагать прямо посередине улицы и не встретить ни одного автомобиля.
Анна поймала такси, села в него и задумалась о встрече с Киа. Вчера вечером они разминулись: Киа отправилась в бар “Пена”, а сама Анна ужинала с несколькими приятелями из писательской среды в Чайнатауне. Киа рано вернулась домой, а поутру отправилась на работу, когда Анна еще спала.
Она познакомилась с Киа в “Пене” примерно год назад и сначала и представить себе не могла, что встреча приведет к чему-то большему, чем краткая сексуальная связь, которая после недели бурной страсти постепенно перерастет в спокойную дружбу. К моногамии Анна стремилась не больше, чем большинство знакомых женщин. Ей нравилось жить одной, время от времени вступая в краткие случайные связи. И вот она встретилась с Киа. Уже через пару дней, которые они провели по большей части в постели, ей стало ясно: на сей раз все будет иначе. Анна не спешила с решением. Чувствовала: сама Киа не склонна к чему-нибудь серьезному, основательному. Анне претила мысль, что придется первой заговорить о том, что их бурный, скоротечный роман может означать для них нечто значительно более существенное.
Они, не сговариваясь, искали общества друг друга. Так прошел месяц. Они виделись каждый день. И в конце концов именно Киа предложила, чтобы Анна к ней переехала. Киа снимала крошечную квартирку в Вест-Вилладж. Жилье было маловато и для одной женщины, что уж тут говорить об Анне. Та как раз находилась в процессе переезда в просторные апартаменты на втором этаже, и казалось очень разумным, что Киа поселится вместе с ней.
Впервые за восемь лет Анна стала жить не одна. И несмотря на собственные сомнения, а также советы друзей, которые предсказывали скорый разрыв, ситуация складывалась удачно. В Киа она нашла подругу, которая ее понимала, сочувствовала ей, разделяла ее горести. Анна любила Киа за упрямую эксцентричность, за яркую и необычную внешность, которая укрывала от посторонних взглядов глубину и серьезность чувств, открытых лишь тем, кому Киа доверяла.
Теперь их отношениям почти год, а это куда более значительный срок, чем ожидали ее друзья да и сама Анна. И с ее точки зрения, союз мог бы продолжаться вечно.
Она расплатилась с таксистом, вышла из машины и стала пробираться сквозь запрудившую тротуар толпу. Назойливый городской шум остался позади – она скользнула меж стеклянных дверей входа в черную, как смола, башню главного офиса “Мантони Энтертеймент”.
Анна зашла в лифт и отправилась на тридцать пятый этаж, не забыв прикрепить к лацкану пропуск для службы безопасности.
Киа занималась технической работой в отделе разработки виртуальной реальности фирмы Мантони. Обычно, в конце длинного рабочего дня, она рассказывала Анне обо всех мелких неполадках в течение смены, но для Анны ее профессиональный жаргон был китайской грамотой. Последнюю пару лет Мантони, КиберТек и несколько других компаний бешено конкурировали в создании самых последних, самых совершенных видов виртуальной реальности, чтобы публика, готовая и стремящаяся платить свои доллары, имела возможность найти еще одну дорожку в необъятный мир развлечений. Киа часто объясняла Анне, что недостаточно просто быть первым на рынке. Что за смысл быть первым, если выпускаешь второсортный продукт? Перед самым Рождеством главные конкуренты Мантони – КиберТек – открыли парочку баров виртуальной реальности на Манхэттене. Киа признала, что качество там хорошее, но и его можно улучшить. Публика должна получить не только большее правдоподобие, но и расширенный диапазон мест для посещения.
Охранник у двойных дверей исследовательского отдела внимательно проверил пропуск Анны и махнул рукой: проходите. Она как-то попросила Киа оформить ей пропуск, чтобы иметь возможность собрать материал для своего последнего романа. Один из ее второстепенных персонажей работал в ВР, и она решила, что в целях реалистичной передачи деталей следует присмотреться к внутренней механике этого дела. Атмосфера в исследовательском отделе и сам* работа настолько ее заворожили, что она под предлогом продолжения сбора информации частенько заходила за Киа в конце рабочего дня.
Лаборатория представляла собой комнату без окон, но никакого ощущения клаустрофобии не возникало, напротив, помещение выглядело словно открытая всем ветрам площадь. Это впечатление создавали размещенные через равные интервалы вдоль стен громадные плоские экраны, на которых дрожали изображения странных пейзажей и картин жизни других миров. Стоящие полукругом компьютеры были обращены к экранам, над терминалами склонялись небрежно одетые ученые и техники. Время от времени они коротко о чем-то совещались или перебрасывались отрывочными фразами.
Анна огляделась, отыскивая глазами Киа, но ни за одним из компьютеров ее не было. И тут она увидела емкость со студенистым раствором. Сосуд находился между экранами и компьютерными стойками на невысоком подиуме и выглядел словно торжественный катафалк.
В этой ванной лежала Киа.
Она была абсолютно нагой, и вид ее стройного, смуглого тела, выставленного на обозрение всем желающим, наполнил сердце Анны нелепой ревностью. Она одернула себя, подумав, что у здешних ученых хватает других предметов для размышления, кроме обнаженного и
