– Она оставила карточку, пока меня не было. – Он сунул лицо в ее волосы и вдохнул. – Ага, барбекю, свинина со специями, копченые ребрышки, лапша.
– Хол! Я ведь была в душе, прежде чем лечь в постель!
– Я ведь не жалуюсь. Просто я не ел с прошлой ночи.
– Но мы хорошо тогда поужинали, – вспомнила Ким. – Надо почаще ходить куда-нибудь.
– И я так считаю. Слушай, я освобожусь завтра в полдень. Почему бы нам здесь не встретиться и не пойти куда-нибудь на ленч?
– О'кей. – Ее большие черные глаза смотрели на него из-под прямой, “школьной” челки. – Как у тебя с работой, Хол?
– Не спрашивай. Мы искали двоих человек. Обоих вчера нашли. Мертвых.
– Это ты про лесбиянок? Что с ними случилось?
– Мне бы не хотелось об этом говорить…
– Их убили злые духи, да? – Она смотрела на него очень сердито. – Я же тебе говорила, что не нужно браться за это дело! Говорила про злых духов!
Он положил ей на щеку руку, и ее голова оказалась в чаше его ладони.
– Ким, послушай меня. Их нашли мертвыми и сообщили нам, и все. О'кей? Я не хотел бы заниматься злыми духами после того, что ты мне рассказала.
Казалось, она удовлетворена.
– Ты должен о себе заботиться. Твоя работа достаточно опасна, даже если имеешь дело только с людьми. Тебе не стоит связываться еще и с духами.
– Как скажешь, дорогая, как скажешь.
Она покачала головой, потом протянула руку и погладила его по лицу.
– Мы такие разные, Хол! Делаем такую разную работу. Тебе приходится видеть ужасные вещи, а я кормлю людей вкусной едой. Я тебе почти все рассказываю, а ты прячешь все здесь. – Она, как в дверь, постучалась ему в грудь. – Иногда я думаю: кто же вы, мистер Холлидей? Кто там живет?
Он с удивлением смотрел на нее. Мы всегда совершаем одну и ту же ошибку, думал он. Считаем, что наши слова и действия позволяют другим узнать нас так же хорошо, как знаем себя мы сами. Только позавчера он думал над тем, какой загадкой является для него Ким, и вот теперь она говорит то же самое о нем.
– Я не знаю, кто я, Ким. Я – человек, который тебя любит. Разве этого не достаточно?
– Поговори со мной еще, Хол. Расскажи о себе побольше. Интересно, куда это нас приведет, подумал он. К еще одной вспышке слез? Он притянул ее к себе.
– О чем тебе рассказать?
– Для начала скажи мне, что ты хочешь получить на день рождения?
Холлидей почувствовал облегчение.
– Мой день рождения? Когда?
– Через две недели. В конце января. Это твой первый день рождения…
– Скорее тридцать первый.
– Твой первый день рождения со мной. Я хочу, чтобы он был особенным. Я приготовлю тебе сюрприз, о'кей?
– Ненавижу сюрпризы. Давай лучше все продумаем заранее. Пойдем куда- нибудь. Ну, я не знаю… Куда ты хочешь пойти?
– Это твой день рождения, Хол. Куда ты хочешь пойти? Холлидей ей улыбнулся.
– Я не знаю. Куда угодно. Где тепло.
– ВР! Пляж в ВР!
Он постарался скрыть разочарование.
– Только если ты обещаешь сохранить свое собственное тело, Ким. – Слова выскочили прежде, чем он успел сдержаться, и ему оставалось лишь надеяться, что она не воспримет их как повод для выяснения отношений.
Но Ким рассмеялась, и он облегченно вздохнул.
– О'кей, если хочешь, я оставлю себе это костлявое, надоевшее маленькое тело.
Холлидей снова вдохнул ее запах.
– Именно этого я и хочу.
– Может быть… – неуверенно начала Ким. – Может,. мы пригласим Анну поужинать?
Он смущенно пожал плечами.
– Я не знаю, мы никогда не были близки.
– Может, я сумею организовать вечеринку… – сама с собой заговорила Ким.
Он поцеловал ее напоследок.
– Как скажешь, дорогая. – Он взглянул на часы у кровати. – Я уже опаздываю. Смена начинается в полночь.
Он оделся, присел на кушетку и стал смотреть на крошечный кусочек Ким, из-под термоодеяла. Убрав челку у нее со лба, он сказал:
– Увидимся здесь, завтра в полдень, о'кей?
Она пошевелила пальцами на прощание и целиком нырнула под одеяло. Холл ид ей вышел из мансарды и спустился в офис.
Барни угрюмо смотрел на экран деск-кома. Увидев партнера, он неразборчиво пробурчал какое-то приветствие. Хол-лидей, сев на диван, налил себе кофе и взглянул на экран.
– Это факты из дела Найджерии-Виллье, Хол. Никак не могу перестать думать о нем.
– Я тебя понимаю. Какая-то бессмыслица. Почему, черт возьми, она это сделала?
– Давай рассуждать логично. Люди убивают других людей, даже возлюбленных. Тут странность в другом. Это убийство не из тех, что совершаются в пылу ссоры. Они встретились в десять, Найджерия была в личине латиноса. Поднялись в номер, и Найджерия хладнокровно нарезала свою любовницу на дюжину кусков. – Он рубанул ладонью воздух. – В этом нет никакого смысла, никакого!
– А до этого она напала на меня в виде латиноса. И это, по словам всех ее друзей, мягкая, щедрая, веселая девушка!
– Вопрос в том, связаны ли эти события между собой? Файл, который она бог знает куда перекачала, – какое отношение он имеет к убийству и нападению на тебя? О'кей. Я могу представить, как он связан с нападением. Она могла по самые уши увязнуть в промышленном шпионаже и решила, что ты занимаешься его расследованием, а потому следовало от тебя избавиться. Но такая версия никак не объясняет убийство Виллье. Холлидей вздохнул.
– Может, Виллье знала про шпионаж и пыталась ее остановить?
– Все может быть. – Барни выглядел обескураженно. – Могла найтись тысяча различных причин, о которых мы даже не догадываемся.
Холлидей сделал большой глоток горького кофе.
– Когда мы с тобой вчера расстались, – продолжал Барни, – я виделся с Веллманом. Знаешь, там тоже нечисто. Я прямо нутром чую.
– Что случилось?
