бедра. Женщина была совершенно расслаблена и находилась во власти чудесной истомы. На кончике ее носа красовались очки Хантера, пальцы лениво гладили его плечи и спину.
– Я уже выучила все, что только можно.
– Относительно чего? – Он слегка подул на нежный светлый пушок, покрывавший низ ее живота.
– Относительно секса.
Хантер рассмеялся и, слегка приподняв голову, почесал подбородок о живот Кари.
– И что ты теперь ощущаешь?
– Чувствую себя такой усталой, что, по-моему, никогда больше не смогу пошевелиться, – сонным голосом ответила она. – Ты как-то сказал, что если затащишь меня в постель, то не выпустишь оттуда как минимум месяц. Сейчас я начинаю думать, что ты не шутил.
– Мне кажется, я на это способен.
Ее живот завибрировал от неслышного смеха.
– В таком случае отпускай ты меня хотя бы на обеденные перерывы.
– А я тебя уже накормил обедом.
Кари открыла один глаз и скосила его вниз, на голову Хантера.
– Два паршивых сандвича и кусок холодного бекона вряд ли можно назвать обедом.
Хантер переполз повыше и поцеловал женщину в губы.
– Это мне следует жаловаться, а не тебе. Я умираю от истощения. Разве ты не считала, сколько раз я…
– Так я и думала! Ты уже стал воспринимать меня как свою собственность.
В ее голосе прозвучала легкая, но неподдельная обида, и Хантер счел своим долгом загладить ее нежным глубоким поцелуем.
– Ну-ну, стоит ли кипятиться, – примирительно проговорил он, когда их губы наконец разъединились. – Если хочешь, я угощу тебя самым изысканным ужином.
– И самым дорогим. С двумя сменами блюд и двойным десертом.
– Согласен, – с притворной горечью вздохнул он. – Но прежде чем выпустить тебя из постели, мне хочется проверить, не упустил ли я чего-нибудь.
Хантер стащил с Кари свои очки и нацепил их себе на нос, а затем посмотрел на ее груди. Челюсть его отвисла в притворном изумлении.
– У тебя их, оказывается, две?
Кари зашлась от хохота.
Свернувшись под простыней и нежась в тепле нагретой их телами постели, Кари лежала, прижавшись спиной к животу Хантера. Они смотрели на дождевые капли – большие и тяжелые, словно подвески с хрустальной люстры, – падавшие с серого сумрачного неба за оконным стеклом.
– Кари, – заговорил он.
– М-м-м?
– Я вправду очень сожалею по поводу ребенка, которого ты потеряла.
Молодая женщина не пошевелилась. Ее удивило, что он вдруг заговорил сейчас на эту болезненную тему, однако же, не глядя ему в глаза, она безошибочно чувствовала, что он говорит искренне. Это можно было понять по его голосу.
– Я знаю, что ты чувствуешь. Я ощущаю то же самое.
– Ты ведь больше не винишь меня?
– Нет. Конечно, нет. Просто ты подвернулся мне под горячую руку, и я сорвала на тебе свою злость.
Ладонь Хантера стала гладить ее живот.
– У тебя еще будет ребенок. А возможно, и не один.
– Может быть, – вздохнула она, улыбнувшись, но в ее голосе не было радости.
– Ведь твое здоровье не сильно пострадало? Я имею в виду, у тебя еще могут быть дети?
– Да.
По тому, как расслабились его мускулы, Кари поняла, что напряжение, владевшее Хантером, отпустило его. Он был успокоен ее ответом, и ему было приятно, что они могут обсуждать эту щекотливую тему без стеснения и экивоков.
– У тебя обязательно будет ребенок, – категоричным тоном заявил он.
– Ты так уверенно об этом говоришь… – усмехнулась женщина. – Но для того, чтобы появился ребенок, нужны, знаешь ли, двое. Желаешь выступить добровольцем?
Его губы нашли мочку ее уха под светлыми локонами.
– Всегда к вашим услугам, мэм.
В этот момент Хантер действительно был готов на все. Он прижался к спине Кари и вошел в нее, лаская
