сводницы.
Оскорбление наконец достигло своей цели. Триумфальное, самодовольное выражение на лице Скотта словно тряпкой стерли, и на нем проступила ярость. Однако прежде чем он успел что-либо ответить, в дверном проеме появилась мордашка Фейт. Девочка поинтересовалась:
– Ну вы что, входить не собираетесь?
– Уже идем, – с притворной веселостью ответила Хейли, повернувшись так быстро, что ее юбка взвилась в воздух. – Чувствуйте себя как дома, мистер Скотт. В холодильнике вы с Фейт найдете холодную кока-колу.
– Я лучше пойду с тобой, – откликнулась девочка. Она уже успела побывать в спальне Хейли, и ей там страшно понравилось.
– Хорошо, поможешь мне выбрать наряд.
– Честно? – восторженно воскликнула Фейт и сломя голову кинулась в спальню. К тому времени, как туда вошла хозяйка дома, девочка уже рылась в ее шкафу. – Вот, – сказала она, протягивая Хейли открытое платье, на котором еще болтался магазинный ярлык.
– Ну, даже не знаю, – протянула женщина. Она купила это платье в начале лета, поддавшись секундному порыву, и еще ни разу не надевала его. Во-первых, не было подходящего случая, а во-вторых, платье выставляло напоказ больше обнаженного тела, нежели к тому привыкла Хейли. Элен умоляла сестру подарить платье ей, однако Хейли с этим не торопилась. Сознание того, что в ее шкафу висит подобное платье, дарило призрачную надежду на то, что, возможно, когда-то и в серой жизни Хейли может произойти что-нибудь необычное.
– Оно красивое, – сказала Фейт. «Шикарное» – было бы более подходящим словом для голубого джинсового платья с пышной юбкой, отделанной белоснежным шитьем. Лиф был выполнен в виде корсета и плотно облегал грудь и талию женщины. При этом казалось, что платье держится только за счет едва заметных бретелек на плечах. Надевать под такое платье бюстгальтер было немыслимо.
– Ну-у…
– Давай же, Хейли, надень его, – не отставала Фейт.
Хейли колебалась. Ей не хотелось огорчить девочку, да и глупо было в конце концов иметь платье и не носить его. Летний сезон заканчивался, и другого шанса щегольнуть обновкой могло уже не представиться, а к следующему лету платье могло выйти из моды. Что ж, она наденет это платье. Но уж никак не для того, чтобы порадовать мистера Скотта, а если он вобьет себе в голову какую-нибудь очередную глупость, то ему придется об этом пожалеть.
Пока Фейт продолжала без умолку щебетать, Хейли зашла в ванную и переоделась. Платье сидело на ней изумительно, облегая ее словно вторая кожа. Тщательно расчесав волосы, она воткнула в них декоративные гребешки.
Любопытство Фейт пересилило хорошие манеры, и она легонько постучала в дверь ванной.
– Можно войти?
– Конечно, – откликнулась Хейли. Девочка вошла и с восхищением принялась следить за тем, как Хейли накладывает косметику. Фейт была шумна, непоседлива и неугомонна, однако во всем этом было очарование. Было очевидно, что Фейт хочет услышать мнение взрослой женщины о своей внешности. Ей явно не хватало материнской ласки.
При активном участии Фейт Хейли выбрала из своей коллекции обуви открытые сандалии без каблука, затем подушилась, брызнув чуть-чуть «Шанель» и на девочку. Та пришла в такой восторг, что Хейли даже растрогалась: как же мало нужно этому ребенку, чтобы почувствовать себя счастливой!
Фейт обожала отца – в этом не приходилось сомневаться. «Папа говорит…», «Папа думает…», «Папа», «папа», «папа» – с этих слов начиналась почти каждая ее фраза. Для Хейли было очевидно, что Фейт боготворит отца и для нее нет ничего дороже его одобрения.
Наконец Хейли была готова, и они с Фейт вышли в гостиную. Тайлер темным силуэтом стоял напротив квадрата окна и обернулся, заслышав их шаги. При взгляде на Хейли глаза его широко раскрылись, и женщина прочла в них неподдельное восхищение. Это было невольным признанием ее стараний. При этом ей пришлось подавить в себе острое желание хоть как-то прикрыть плечи и грудь.
– Мы готовы, – сказала она, и в голосе ее прозвучало волнение девочки, собравшейся на свое первое свидание.
– У тебя замечательный дом, – проговорил Тайлер.
Хейли обвела взглядом свое жилище, словно увидев его впервые. Одну стену занимал большой камин, сложенный из необработанного камня, вторую – зеркальные окна. Стулья и диван были обиты тканью нежных кремовых оттенков, а лежавшие на них подушки выполнены – для контраста – из ткани темного цвета. Дубовый паркет был устлан пушистыми коврами, две низкие арочные двери вели на кухню и в дальний конец комнаты, отгороженный от основного пространства гостиной и превращенный в столовую.
– Если тебе кажется красивой эта комната, взглянул бы ты на ее спальню! У нее на постели такой обалденный плед! Цвета персика, и такой мягкий! А ванная – просто отпад. Ты обязан увидеть все это, папочка!
Его взгляд метну лея к Хейли, и та, замерев, опустила глаза к полу.
– Когда-нибудь, может быть, увижу, – многозначительно проговорил Скотт. – Так куда, ты говоришь, мы поедем ужинать, Фейт? – Обращаясь к дочери, он тем не менее продолжал смотреть на Хейли.
– Ну, ты же знаешь. Там – классно! Здоровская пицца, лазанья, а в задней комнате – электронные игры.
Тайлер засмеялся и перевел взгляд на дочь.
– Малыш – настоящий фанат компьютерных игр, – сказал он Хейли. Она улыбнулась в ответ:
– Сегодня это можно сказать о любом ребенке.
