последних событиях в жизни Элен. Причем – за ее счет. Она села на постель и терпеливо приготовилась слушать.
Хейли сознавала, что привлекательна. Но сестру, которая была на два года младше ее, считала просто красавицей. Если у Хейли волосы были цвета темной меди, то у Элен – пламенели. Хейли была высокой и стройной, как манекенщица, однако с тех самых пор, как была подростком, привыкла считать себя тощей и угловатой. Элен в отличие от нее не страдала комплексами. Из девочки она превратилась в женщину с роскошными формами, причем без всяких наполненных юношескими предрассудками переходных состояний.
Хейли была человеком зависимым, Элен – восхитительно безответственным и безрассудным, однако ее красота и искристый, непостоянный, словно легкое вино, характер делали ее объектом всеобщего обожания. Если благодаря этим качествам она теряла место, то благодаря им же незамедлительно очаровывала очередного мужчину и снова получала работу, несмотря на свои более чем ограниченные способности.
– Судя по твоему голосу, новая работа нравится тебе куда больше прежней? – перебила сестру Хейли, когда та после нескольких минут безостановочной болтовни сделала паузу, чтобы перевести дыхание.
– О да! Здесь люди гораздо приятнее. А в той, другой конторе работали сплошные стервы! Наверное, они мне просто завидовали, вот и врали, будто бы босс говорил про меня всякие гадости. Так что я смылась ради собственного спокойствия.
Хейли подозревала, что версия сестры относительно того, почему ей пришлось уволиться с последнего места, была далека от истины, но не стала спорить и допытываться. Элен вообще не стоило работать, она была просто не предназначена для этого. Ей бы найти мужа с толстым кошельком и огромным запасом терпения, чтобы он баловал ее до конца жизни.
– На новом месте я уже успела завести несколько новых друзей, и мы каждый вечер ходим танцевать.
– Это просто замечательно, Элен.
– Ага! На следующей неделе я иду на вечеринку в кантри-клуб, меня пригласили. Это потрясающее место – там собираются все сливки общества. – Это проявление снобизма сестры, непонятно откуда взявшегося, заставило Хейли вздохнуть. – Но мне не дает покоя одна маленькая – совсем малюсенькая – проблемочка.
Хейли заранее знала, что это за «проблемочка».
– Сестренка, мне нужно новое платье, а у меня еще – толстенная пачка неоплаченных счетов. Я ведь только что вышла на новую работу. Может, ты подкинешь мне немного? Ну, пожалуйста!
– Но, Элен, я ведь только на прошлой неделе послала тебе деньги! – с ноткой раздражения напомнила Хейли. – Куда они подевались? – Эта жалкая сотня долларов?
– Эту «жалкую сотню долларов» мне было очень непросто заработать, – сухо парировала старшая сестра.
– Извини, сестренка, я не хотела показаться неблагодарной. Господи, совсем наоборот! Но все эти деньги я потратила на новый костюм. Ты же понимаешь, что я не могу заявиться на новую работу в старье!
Хейли подозревала, что шкафы у Элен просто ломятся от «старья».
– Ты, по-моему, говорила, что эти деньги нужны тебе для оплаты телефона?
– Говорила, но за телефон я заплатила, заняв немного денег у одной из девушек, с которыми теперь буду работать.
От злости Хейли закусила нижнюю губу, но сумела подавить в себе вспышку гнева и рассудительным тоном заметила:
– По-твоему, это правильно – занимать деньги у человека, с которым ты едва знакома?
– А, плевать! Мы с ней уже лучшие подруги.
«Надолго ли?» – хотелось спросить Хейли. У нее внезапно разболелась голова, и она досадливо потерла лоб.
– Хорошо, Элен, я вышлю тебе еще немного, но это – в последний раз. – Ей вспомнились ледяные серые глаза, в упор смотревшие на нее сегодня днем, и она подумала, что уже завтра может остаться безработной.
– Самый что ни на есть последний! – торжественно заверила Элен, вслед за чем разразилась целым потоком похвал в адрес Хейли:
– Ты самая лучшая в мире сестра! Как я счастлива, что ты заботишься обо мне!
Затем сестры попрощались. Все это повторялось уже не в первый раз и – Хейли не сомневалась – будет повторяться в будущем. От подобной привычки Элен вряд ли сумеет избавиться.
Хейли всегда заботилась о младшей сестре. Когда они были еще маленькими девочками, все окружающие – причем этого никто не скрывал – воспринимали Элен как «хорошенькую», а Хейли как «умненькую». Благодаря ангельскому личику Элен родители прощали ей всю ее безответственность и забывчивость, а думать за нее была вынуждена старшая сестра. Хейли всегда вытаскивала Элен из передряг. Прошли годы, но ничего не изменилось.
На протяжении всей своей жизни Хейли несла на себе крест какой-либо ответственности. Когда родители состарились, именно она осталась дома ухаживать за ними, а Элен, не моргнув глазом, уехала, поскольку, по ее словам, не могла жить с больными людьми. И это при том, что у родителей младшая дочь явно была любимицей. Им хотелось бы, чтобы с ними находилась именно Элен. Хейли не осуждала их за это. Во время кратких и бурных визитов Элен к старикам весь дом наполнялся смехом и весельем. Что ж, конечно, им было бы приятнее жить с жизнерадостной младшей дочерью, нежели с занудой-старшей.
«Да что же это такое! – мысленно воскликнула Хейли, откинувшись на подушки. – Что со мной такое сегодня происходит? В чем причина жалости к самой себе?» Риторический вопрос! Ответ на него был ей известен: Тайлер Скотт. Она построила для себя свой маленький мир, пусть несколько скучный и бесцветный, но что теперь сделает с ним этот человек?
