которой принадлежала.
— А Бэбс?
— Как тебе вот эта россыпь веснушек?
— Большая удача, полагаю.
— Это мое родимое пятно.
— Да. А теперь рассказывай про Бэбс.
— Ну, когда мы вернулись в школу, она вышла из автобуса с тем парнем, которого раньше называла не иначе как «уродливый лось». У нее было такое… не знаю, как объяснить… выражение лица, что я сразу же догадалась о том, что произошло. Именно тогда я и поняла, что мы с ней очень разные. Я никогда бы не могла заниматься сексом ради самого секса.
— Черт! Ты в этом уверена?
— Тревор, прекрати немедленно! Я думала, мы собрались поговорить.
— Тогда перестань лежать здесь, искушая меня. Ладно, извини. Давай поговорим.
— Я уже забыла, что мы обсуждали.
— Ты была девственницей, когда вышла замуж?
— Первый или второй раз?
— Очень смешно. Ответь на вопрос.
— Мы не об этом говорили.
— Верно. Прости мое любопытство. Это не мое дело.
— Да, я была девственницей.
— Кажется, ты этого стыдишься.
— Боюсь, узнав о моей неопытности, ты быстро потеряешь ко мне интерес.
— Стал бы я делать вот это, если бы ты была мне неинтересна?
— Даже не знаю, что мне нравится больше: то, что ты делаешь, или выражение лица, с которым ты это делаешь.
— Посмотри, как волоски обвиваются вокруг моих пальцев. Они очень красивого цвета. И такие мягкие. Так же, как и то, что они скрывают.
— Тревор… что?..
— Расслабься.
— Но что… Нет!
— Я этого хочу.
— Нет, я…
— Пожалуйста, Кайла, позволь мне любить тебя так.
— Но… ах, боже мой… Тревор?..
— Да, любовь моя, да. Какая же ты сладенькая.
— Перестать, пожалуйста. Я больше не могу. У меня уже бока болят от смеха.
— Расскажу последнюю. Это история о человеке, который отправился в зоомагазин покупать себе попугая.
— Тревор, я говорю серьезно. Хватит с меня твоих грязных шуток.
— Но они же тебя забавляют.
— Мне не следовало смеяться. Я как-никак леди!
— Как ты можешь притворяться леди, когда сидишь на мне верхом, а я играю твоими сосками?
— Тревор!
— Ох, милая, не двигайся, или ты изувечишь меня еще больше, чем я есть сейчас. С другой стороны, давай, изгибайся. Твои груди выглядят чертовски здорово, когда подпрыгивают.
— Твое поведение просто возмутительно!
— Повремени с выводами, пока я не расскажу тебе то, что собирался.
— И мне никак не удастся тебя остановить?
— Нет. В общем, будь хорошей женой и слушай. Этот парень приходит в зоомагазин, а… Кайла! Я же просил тебя не шевелиться. Ладно, начну все сначала. Этот парень приходит в зоомагазин, и продавец ему говорит: «Могу предложить вам замечательного попугая». — «А говорить он умеет?» — интересуется мужчина. Кайла, ты напрашиваешься на большие неприятности! Немедленно прекрати. «Конечно, умеет, — отвечает продавец. — Но есть одна проблемка…» Кайла, последний раз тебя предупреждаю. «Что за проблемка?» — спрашивает мужчина. «Говорить-то попугай умеет, но у него нет лап». Ох, Кайла… «Так как же он тогда удерживается на своей жердочке?» — удивляется мужчина. А продавец ему отвечает… Да ну это все к черту!
— Это и есть твоя шутка?
— Нет, но мне только что пришла в голову концовка получше.
— Это оказалось самым тяжелым для меня. Они ничего не прислали мне на память о Ричарде. Ни одной вещицы. Вообще ничего. Словно такого человека никогда и не существовало. Это разбило мне сердце. Они даже не смогли собрать достаточно его останков, чтобы положить в гроб.
— Тихо, милая, не нужно.
— Он заслуживал лучшей кончины. Вообще иметь дело с его начальством оказалось непростым испытанием. По соображениям безопасности или еще каким-то одним им ведомым причинам мне не сообщили ничего конкретного о смерти Ричарда. Отделались парой общих фраз. У меня осталось много вопросов.
— Каких, например?
— Например, почему Ричард в ту ночь спал не на своей койке? Или почему после взрыва не было найдено ни единой принадлежавшей ему вещи? Я хотела получить что-то осязаемое, что могла бы подержать в руках. Его бритву. Наручные часы. Хоть что-нибудь.
— Тихо, тихо. Не стоит об этом думать, раз это тебя так расстраивает.
— Мне не так больно, как кажется. В действительности, когда я рассказываю о случившемся, мне становится легче. Спасибо за то, что слушаешь.
— Я люблю тебя, Кайла. Нам обоим нужно было поговорить о Ричарде. Я хочу, чтобы мы без опаски произносили вслух его имя.
— Я любила его, Тревор.
— Знаю.
— Но знаешь ли ты, что я люблю тебя? Я и вообразить не могла, что когда-нибудь полюблю другого мужчину, и вот теперь я люблю тебя. Я только что это поняла. Я люблю тебя! Тревор, почему ты плачешь?
— Я тоже очень сильно люблю тебя, Кайла.
— Ты ведь никогда меня не покинешь, правда?
— Никогда.
— Поклянись.
— Клянусь!
— Поверить не могу, что пошел дождь.
— Просто полуденная гроза. Она скоро закончится. Нам нужно одеваться и ехать за Аароном.
— Еще рано. Давай насладимся дождем.
— Дождем нельзя наслаждаться, если не можешь разделить его с кем-то.
— Как ты это делаешь?
— Делаю что?
— Читаешь мои мысли?
— Разве?
— С самого первого дня нашего знакомства ты словно знаешь, о чем я думаю. Как тебе это удается?
— Просто я люблю тебя.
