видела, оказался пламенем горящего камина, хотя был еще не сезон. Тревор читал при этом неверном свете.
Заслышав ее шаги, он оторвался от письма и взглянул на нее. Его вопросительный взгляд удерживал ее внимание до тех пор, пока она не подошла достаточно близко, чтобы взглянуть на письмо. Взяв лист из рук мужа, она пробежала его глазами. Дойдя до места, где ее рукой было выведено: «Он относится к тому типу людей, которых я ненавижу», она поняла, что плачет.
Она поспешно схватила все письма и конверты и, прошагав к камину, бросила их в огонь.
— Кайла, нет!
Бумага быстро занялась и, потрескивая, съежилась. Пламя за считаные секунды поглотило письма, оставив горстку пепла поверх тлеющих бревен.
Кайла повернула к мужу заплаканное лицо.
— Тебе не нужно держаться за то, что осталось от другого мужчины, Тревор. Если хочешь узнать, о чем я думаю и что чувствую, просто спроси меня. Позволь мне открыть свое сердце для тебя. Ричард… — Она замолчала и сделала глубокий вдох. Ногти ее до боли впивались в ладони. Ей предстояло сказать вслух слова, причинявшие неимоверную боль, и, наконец, она нашла в себе силы их озвучить. — Ричард мертв. Я любила его. В результате нашей любви на свет появилась новая жизнь, Аарон, который всегда будет напоминать мне о нем. Но Ричарда больше нет. А я полюбила тебя.
— Кайла. — Голос его сорвался.
Она бросилась в его объятия, и он, крепко обхватив ее руками, прижал к себе и уткнулся лицом ей в шею.
— Я люблю тебя, Тревор. Если не веришь моим словам, прочти ответ в глазах.
— Нет-нет, я тебя не отпускаю, — запротестовала она, с недюжинной силой обхватывая его бедрами.
— Разве тебе не тяжело?
— Мне нравится.
— Какая же ты странная. — Приподняв голову, Тревор улыбнулся жене.
— Это я-то странная? Именно ты влюбился в женщину, прочтя ее письма к другому мужчине. — Она откинулась назад, чтобы лучше его видеть. — А что, если бы я оказалась уродливой, как тролль?
— Если бы ты оказалась уродливой, как тролль, или каким-либо иным образом отличной от той, какая ты есть на самом деле, я бы представился, принес соболезнования по поводу гибели мужа, предложил бы финансовую поддержку и откланялся бы.
— Именно так и сказала Бэбс.
— Неужели?
— По крайней мере, когда она еще со мной разговаривала.
— Я что-то пропустил?
— Я расскажу тебе обо всем утром. А сейчас у меня есть занятие поважнее, — добавила она, лаская языком его ухо.
— Полагаю, наш сын под надежным присмотром, — прошептал Тревор, целуя груди Кайлы и наслаждаясь их податливостью.
— Он ночует с Бэбс.
— Полагаешь, она сможет должным образом о нем позаботиться?
Они рассмеялись, и Тревор поморщился.
— Тебе больно? — спросила Кайла.
Губы его растянулись в улыбке голодного аллигатора.
— Я снова хочу видеть, как ты смеешься.
Вместо этого они принялись целоваться. Почувствовав, как плоть его твердеет, наливаясь желанием, Кайла обхватила голову мужа ладонями и произнесла:
— Прости меня. Я наговорила тебе ужасных вещей. Про твои шрамы.
— Я знаю, что ты в действительности не имела этого в виду.
— И о твоей повязке на глазу. — Она нежно коснулась его щеки. — Думаю, я знаю, почему ты предпочел ее протезу.
— И почему же?
— Ты носишь ее, чтобы бросить вызов ущербности, которую она символизирует. Было бы гораздо проще заказать стеклянный глаз и прятать шрамы, но ты ведь не выбираешь легких путей, правда, Тревор?
— Раньше я именно так и делал, но не теперь. До взрыва в посольстве я ко всему относился слишком легко. Считал, что жизнь — это бесконечная череда вечеринок, устроенных в мою честь. — Обдумывая следующую мысль, Тревор пропускал через пальцы пряди ее волос. — А возможно, я пользовался повязкой как щитом, скрывающим самый уродливый мой шрам. Очевидно, я боялся, что, увидев его, ты увидишь самую уродливую часть меня — то есть мою ложь.
— Больше никаких секретов между нами, Тревор.
— Никаких. Никогда. Все мои защитные покровы пали.
Зарывшись пальцами в ее волосы, он заговорил приглушенным хриплым голосом:
— Твой гнев был абсолютно оправдан, Кайла. Я действительно женился на тебе хитростью. Но после того как я увидел тебя, еще более прекрасную, чем слова, написанные тобой, я понял, что обязан заполучить тебя любыми средствами. Я собирался не заменять Ричарда в твоем сердце, но отыскать в нем местечко для себя.
— Полагаю, твоим самым страшным грехом была нетерпеливость.
— Как это?
— Если бы ты представился как Ловелас…
— Ты сразу же возненавидела бы меня.
— Сначала, может быть. Но не после того, как я узнала тебя поближе. Я хочу сказать, это было неизбежно.
— Хочешь сказать, что, какими бы путями ни развивались наши отношения, мы все равно поженились бы и оказались лежащими в постели и занимающимися очень приятным делом? — Он вошел в ее лоно.
— Да! — мягко воскликнула она. — Помнишь, когда ты сказал, что до тех пор, пока в моем сердце живет другой мужчина, я даже не смела думать о близости с тобой?
Тревор криво ухмыльнулся:
— Это было сказано очень грубо.
— Грубо, но точно. — Кайла накрыла его рот своим. — Ты наполнил меня всю, Тревор. Мое тело, разум, душу.
Очень нежно, чтобы не потревожить его, она скользнула пальцами к его волосам и осторожно сняла с его глаза повязку.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Примечания
