помощью красного получить импульс, толчок к действию, искру огня, необходимую для того, чтобы разжечь костер активности и творчества. Если он выбирает красные камешки, задумайтесь, не слишком ли вы подавляете его инициативу, не пытаетесь ли вы диктовать ему правила жизни и поведения.
История, рассказанная Екатериной: «Когда мой Антоша перешел во второй класс, он вдруг начал замыкаться в себе, раздражаться по мелким поводам или, как мне тогда казалось, совершенно без повода. Я, разумеется, встревожилась. Беда была в том, что на все мои вопросы Антон не отвечал либо сердился и отвечал так, чтобы я обиделась и больше не спрашивала. Подруга моей сестры, у которой сын тоже левша и которая несколько раз уже помогала мне своими советами, па сей раз порекомендовала использовать методику цветных камешков и даже дала напрокат ради такого случая собственную коллекцию. Антона камни заинтересовали, он долго их разглядывал, вертел в руках и, наконец, остановился на кусочке янтаря, напоминавшем большую каплю застывшего меда, чистого, без примесей. Антон даже спросил меня, могу ли я купить ему такой янтарь. Я пообещала, что мы вместе пойдем па выставку минералов и купим тот камень, который ему поправится, если, конечно, он не будет слишком дорогим. Антон пошел гулять, а я кинулась к телефону — за консультацией. В ходе разговора я сразу поняла, в чем проблема. Дело в том, что год назад я развелась с мужем, который нашел себе лучшую «партию», и все это время мы занимались разменом квартиры, и мы с Антоном целый год жили на съемных квартирах. В течение года нам трижды пришлось переезжать, с деньгами тоже не было определенности, а в таких условиях обеспечить уют и комфорт невозможно, реально разве что более-менее наладить быт. Само собой, я пропадала на работе, а свои слезы и переживания старалась держать от сына в секрете, чтобы его не расстраивать еще больше: он и так тяжело переживал расставание с отцом. В общем, когда Антон вернулся с прогулки, мы с ним очень серьезно и по-взрослому поговорили. Я честно сказала ему, что вся сложность в том, что я хотела найти нам квартиру в том же районе, где была его школа, но, к сожалению, это район недешевый, и двухкомнатную квартиру найти никак не удавалось. А жить в одной комнате с взрослеющим сыном, учитывая, что мы вряд ли когда-нибудь поменяем жилье, на мой взгляд, просто кошмар. Антон тут же спросил меня, можем ли мы найти двухкомнатную квартиру в другом районе. Я сказала ему, что в 'спальных' районах на краю города у нас такой шанс есть. И тут Антоша, которого я по привычке считала малышом, меня изумил. Он сказал: 'Мама, нам даже лучше будет, если мы отсюда уедем. В школе все меня спрашивают про папу, и мне плакать хочется, или ругаться, или подраться от обиды, что папа нас бросил. А в новом районе мы сразу скажем, что ты — мать-одиночка, и этих вопросов не будет. И когда я буду играть в футбол, это будет уже совсем не то футбольное поле, где мы с папой вместе гоняли мяч, и мне не будет так плохо. На новом месте я быстрее его забуду. И ты не будешь плакать ночью в подушку. Мама, я ведь не глухой! И уже не маленький!' В общем, мы обсудили с моим взрослым и разумным восьмилетним сыном планы на жизнь, а уже через полгода приводили в порядок свою новую двухкомнатную квартиру, окна которой выходят на лес. Мы с сыном стали лучшими друзьями и с оптимизмом смотрим на жизнь. А медовый янтарь купли на первой же выставке минералов, как талисман нашего дома».
Эту историю рассказал Вадим: «Нет, мы не экспериментировали с камешками, но с некоторых пор наш девятилетний сын Стас стал предпочитать голубой цвет всем остальным. Он полюбил голубые рубашки и свитера, а во время ремонта выбрал для своей комнаты голубые обои с синим орнаментом по краю. В общем, ужас какой-то, особенно учитывая переносное значение слова 'голубой' применительно к мужчинам. Я ничего не понимал. Моя жена увлекается всякими учениями и теориями, и вот она принесла в дом новость, что наш мальчик, вероятнее всего, не справляется со своими эмоциями, а голубые тона помогают ему уравновеситься. У меня с сыном неплохие отношения, время от времени мы с ним беседуем как мужчина с мужчиной о своем, не девичьем. Я рассказал Стасу, как страдал в детстве от того, что мой отец умудрялся всегда сохранять спокойствие, в любых ситуациях. В отличие от него, я очень легко злился, но считал это чувство чем-то совершенно неприличным, а потому тщательно скрывал его, маскируя то под усталость, то под грусть, то под неважное самочувствие. В общем, я тихо сходил с ума, когда к нам приехал дед, папа моего отца. Пару дней он наблюдал, а когда я в очередной раз после полученной от отца нотации за тройку по природоведению изобразил 'плохое самочувствие', дед зашел ко мне в комнату, плотно прикрыл дверь и спросил: 'Вадик, а чего ты врешь?' Я от такого вопроса просто оторопел и не знал, что сказать. Дед между тем продолжил: 'Ты себя прекрасно чувствуешь, просто на отца за нотацию разозлился. Ну, поругался бы, что ли, высказал бы свое мнение по этому вопросу. Ты ведь считаешь, что отец тебя зря отругал?' Я взвился: 'Конечно, зря! Я целую неделю за птицами наблюдал, домик за окном подвесил специально. А училке это не надо было, ей подавай все, как в учебнике написано. А если птицы в жизни ведут себя не как в учебнике? Пусть она птицам тогда тройки ставит, а не мне!' Дед рассмеялся: 'Ну, ты и кипяток, весь в меня! Вадик, тебе кто сказал, что злиться стыдно? Стыдно вести себя как дурак, когда злишься. А если ты сердишься, но ведешь себя при этом как мужчина, то есть отстаиваешь свое мнение и доказываешь, что ты прав, или просто считаешь выше своего достоинства бушевать по пустякам, то это совершенно нормально'. С тех пор я стал учиться, как выразился дед, 'грамотно работать' со своим гневом, и жизнь моя стала намного легче. И тут Стас мне сказал, что три месяца назад помог лучшему другу решить контрольную, а когда учительница заметила у них обоих одну и ту же ошибку, — сказал, что это Стас у него списал. В результате Стас получил двойку, за которую мы с женой его отругали, а его друг за выполненную Стасом работу — четверку. Стасу ужасно хотелось набить 'другу' физиономию, но он уже давно усвоил, что 'драться нехорошо'. Рассказать учительнице или нам, как все было, он тоже не мог, поскольку 'ябедничать нехорошо'. В общем, и так плохо, и так, нехорошо, а в душе все кипит. С 'другом' Стас, естественно, раздружился до такой степени, что даже разговаривать с ним перестал. Я, вполне естественно, сына похвалил, но сказал, что рассказывать родителям правду и ябедничать — понятия совершенно разные, так что гораздо лучше, если он будет мне рассказывать о своих проблемах, тем более серьезных. Ведь если бы