кожаный ремешок свободно повис на боковых петлях.
– Знаешь, что я собираюсь сделать? – спросила она многозначительно.
– Что? – хрипло спросил он.
– Сыграть в „доктора“!
Пока она расстегивала пуговицы на спине, он сидел как приклеенный на стуле и не отрываясь смотрел на нее. Когда с пуговицами было покончено, она стянула платье с плеч и переступила через него. Затем подошла к кровати и перекинула платье через спинку. Красная шелковая комбинация повторяла каждый изгиб ее тела. Расширенные глаза и тяжелое дыхание Чада говорили о его нетерпении.
С улыбкой профессиональной искусительницы она приподняла кружевной подол комбинации и отстегнула первую резинку.
– Неужели? – рассмеялся он.
– Счастливого Рождества!
Чулки, стянутые с длинных стройных ног, последовали за платьем. За ними отправился треугольник красных нейлоновых кружев, который выполнял роль трусиков. Последним был пояс – обольстительное сочетание черного шелка и кружев.
Ли стояла перед ним в одной красной комбинации. Она была на ней как вторая кожа, лишь слегка расклешенная на бедрах и падающая легкими складками к коленям. Плотно облегая тело, она подчеркивала каждый изгиб ее женственной фигуры. Вопреки состоянию эротического транса, в которое она повергла его этой процедурой, при виде просвечивающих сквозь кружевной лифчик темных сосков он очнулся.
Он встал и начал стягивать с себя одежду так же медленно и методично, как это делала она. Когда он, наконец, остался в одних уже знакомых Ли спортивных трусах, его мужская сила просто кричала о себе под натянувшимся хлопком. Затем и трусы были сняты, и он подошел к ней во всей неприкрытой наготе Адама, представленного Еве.
– Я просто дрожу от любви. Ли, – проговорил он.
Под его прикосновением она тоже затрепетала. Кончиками пальцев он стал ласкать ее тело сквозь гладкий шелк, поглаживая его долгими, неторопливыми движениями. Задержав руки у нее на бедрах и притянув ее теснее к себе, он наблюдал за выражением ее глаз.
Нагнув голову, он поцеловал ей грудь сквозь разделявшее их кружево. Его язык проникал сквозь крохотные отверстия в материале. Затем тонкие шелковые бретельки были спущены на плечи, грудь высвобождена, и он дал волю своим губам. Снова и снова он прижимался губами к податливой плоти, осыпая ее все новыми поцелуями.
Они одновременно опустились на колени. Он ласково уложил ее на ковер. Рука его скользнула под теплый шелк. Неторопливыми движениями он гладил ее по бедрам и между ними, все выше и ближе, пока не коснулся того места, что отверзлось ему со всей любовью. Он нежно перебрал каждую бархатистую складочку, пока не добрался до самого сокровенного.
– Ли, любимая моя, – прошептал он, кончиками пальцев доводя ее до исступления. Потом он оказался сверху, и их тела слились. Глаза их встретились, еще более усиливая взаимный экстаз. И когда настал кульминационный момент и его жизненные соки брызнули в ее чрево, они продолжали улыбаться друг другу.
Когда Ли и Чад принесли Сару вниз, начался обмен рождественскими подарками.
Лоис немного обиделась, что Чад уже вручил Ли ее подарок, лишив всех остальных возможности разделить с ней ее радость. Она сменила гнев на милость, когда Ли открыла красивую коробку с подарком Саре от Чада, в которой оказалась длинная дамская шуба из меха рыси.
Взвизгнув от радости. Ли подпрыгнула и натянула на себя роскошный мех.
– Не думаю, что Сара будет возражать, если ты поносишь ее, пока она подрастет, – невозмутимо сказал Чад, и Ли бросилась ему на шею, к радости Диллонов и некоторому смущению Джексонов.
Саре досталась музыкальная шкатулка для кроватки, великолепная прогулочная коляска и пушистый белый медведь, так что теперь безраздельному господству в детской комнате плюшевого тигренка пришел конец.
Когда Чад открыл предназначенный ему в подарок фотопортрет Ли и Сары в красивой рамке, глаза его подернулись дымкой и он крепко обнял обеих, так что Сара бурно запротестовала. На помощь ей пришла бабушка, а Чад так расцеловал Ли, что на глазах у той проступили слезы.
Неделя до Нового года прошла в суете. Они были заняты перевозкой вещей Ли в дом к Чаду, хотя и не собирались спешить с продажей ее жилья. Он помахал у нее перед лицом авиабилетами, и когда ей удалось перехватить его руку, то она прочла, что местом их медового месяца он выбрал Канкун.
– На две сказочные недели мы уедем к морю, и мы будем нагишом бродить вдвоем по песку…
– И угодим за решетку! – прервала она его мечтания. – Или штраф двести долларов.
– Нас не поймают. Мы будем это делать по ночам.
– А где будет Сара, пока мы будем бродить нагишом по песку?
– У бабушки с дедушкой. Они уже делают кое-какие перестановки в доме, устраивая для нее детскую. А может, это подготовка к свадьбе? Ты не представляешь, что у них там творится!
– Ты уверен, Чад, что твоя мама захочет ей» деть с Сарой? Моя мать сделала бы это с большим удовольствием.
На самом деле Лоис без энтузиазма встретила сообщение о том, что и свадьбу и прием устраивают Диллоны, и Ли решила дать и ей немного поучаствовать.
– Да мама просто в восторге от этой перспективы. А твоей матери я пообещал, что она сможет устроить для нас вечеринку, когда мы вернемся из свадебного путешествия.
В Новый год с утра было ясно и холодно. Ли встала свежая и хорошо выспавшаяся Накануне они с
