мальчик видел, как тот входил в дом.
Рана кивнула. Шива! Она проделала такую уйму работы — и вот теперь, быть может, она раскроет это дело благодаря свидетельству случайного очевидца,
Вандита кивнула:
— Да, конечно. Мальчика зовут Ахмед Пракеш. Ты найдешь его на старой свалке Тата.
Рана погладила девочку по щеке:
— Ты не представляешь, как это важно, Вандита! Увидимся позже.
Рана покинула самодельное жилище под мостом Ховрах и поехала на такси в космопорт. Она подумала было, что надо доложить последние новости Вишванату, но потом решила не делать этого. С мальчиком надо быть как можно осторожнее. Если Ахмед увидит двух полицейских, он еще, чего доброго, сбежит. Она сама его допросит.
Свалка Taтa занимала обширную площадь рядом с космопортом. Громадные каркасы списанных звездолетов высились на фоне залитого светом космодрома, словно экспонаты заброшенного музея. Рана заплатила таксисту и протиснулась в дыру, зиявшую в полиуглеродной ограде. В свете галогенных прожекторов космопорта свалка казалась каким-то неземным пейзажем из черных теней и ослепительно белых кусков поликарбона. Рана шагала между обломками кораблей, когда-то гордо мчавшихся через космическое пространство, и убогими останками приборов с вывороченными и давно негодными внутренностями.
Рана остановилась и прислушалась, но ничего не услышала, кроме рева буксира, тащившего звездолет по бетонной площадке космопорта к стартовой площадке. Справа еле слышно раздавались звуки музыки. Когда глаза Раны привыкли к сумеркам, она заметила детскую фигурку, бежавшую туда, откуда доносилась музыка, — очевидно, для того, чтобы доложить друзьям о присутствии на свалке посторонней личности.
Рана пошла к массивному корпусу старого лайнера, возвышавшемуся неподалеку. Музыка стихла. Рана представила, как дети, затаив дыхание, сидят внутри корабля и тревожно смотрят друг на друга.
Она нырнула в люк бесхозного лайнера. Шестеро беспризорников сидели возле большого древнего радиоприемника. Испорченная рекламная трубка мигала в полутьме. Горящая ароматическая палочка наполняла кабину списанного звездолета тошнотворно сладким запахом фимиама.
Рана присела на корточки, окинула детей взглядом и улыбнулась, увидев перепуганное пухлое личико маленькой девчушки.
— Амита! Это ты? — просила она.
Шестилетняя малышка робко улыбнулась в ответ.
— Офицер Рао! — воскликнула она. — А мы-то думали, это охранник…
— Ты не познакомишь меня со своими друзьями, Амита?
Рана переводила взгляд с одного беспризорника на другого, пытаясь узнать Ахмеда по виноватому выражению лица. Но это было трудно, поскольку при виде полиции у всех уличных сорванцов с перепугу делались виноватые лица.
Амита глянула на своих друзей.
— Офицер Рао работает с детьми, — пояснила она, — В прошлом году она дала мне несколько рупий на новое платье.
Девчушка посмотрела на Рану, провела ладошками по грязному голубому платью и гордо улыбнулась.
— Так как же зовут твоих друзей, Амита? — спросила Рана.
— Это Надин, это Сумар, а это Кхал, Ахмед и Ашок… Ахмед… Малыш лет шести-семи в шортах и порванной майке, которая когда-то была белой, как завороженный смотрел, на Рану, словно кролик на кобру.
— Дело в том, что мне нужна ваша помощь, — сказала Рана. — Я дам сто рупий тому, кто сможет мне кое-что рассказать.
Рана умолкла, глядя на детей. Глаза их округлились при мысли о такой громадной сумме.
— Прошлой ночью в радоне Раниш, в трех километрах к югу отсюда, было совершено ужасное убийство. Человека застрелили из лазерного пистолета.
Она посмотрела на Ахмеда, который уставился в под.
— Мне нужна информация об этом убийстве. Я хочу знать, где живет убийца. Если я поймаю его, то посажу под замок, чтобы он никого больше не смог убить.
Дети переглянулись. Кое-кто украдкой бросил взгляд на Ахмеда. Другие, явно ни о чем не подозревающие, разочарованно вздыхали, поскольку не могли претендовать на рупии.
— Если кто-нибудь может мне сказать, где живет убийца, эти деньги я отдам ему.
Рана сунула руку в карман и отсчитала пять банкнот достоинством по двадцать рупий, выкладывая их на старый радиоприемник. Дети замерли, не спуская с денег глаз.
Рана взяла банкноты, положила их обратно в карман, встала и сказала:
— Я буду ждать на улице. Если кто-нибудь может дать мне сведения, пускай он подойдет ко мне — и я отдам ему все эти рупии. Идет?
Рана в последний раз окинула взором обращенные к ней лица, после чего вынырнула из люка и с бьющимся сердцем встала в ослепительном свете галогенного прожектора. Из корабля донеслись возбужденные голоса. Потом они смолкли.
Через минуту из люка показался Ахмед, испуганный, как травоядное животное в присутствии хищника. Он стоял перед Раной, весь дрожа, и смотрел на нее громадными глазами.
— Я…
От испуга у него перехватило дыхание. Он судорожно вздохнул.
— Я знаю мальчика, который видел убийцу, — запинаясь, выдавил малыш. — Это мой друг… Он сказал мне, где живет тот тип.
Рана опустилась на колени и взяла его за руку.
— Ты помнишь, что сказал твой друг? — спросила она. — Ты скажешь мне, где живет этот человек?
Ахмед кивнул. Его кадык судорожно дернулся.
— Да. Мой Друг оказал, что он живет на улице Аллахабад Марг, недалеко от Раниша.
Рана кивнула:
— Ты можешь Вспомнить номер дома?
Улица Аллахабад Марг была длиной чуть не в километр и проходила через фешенебельный западный пригород.
Мальчик растерянно смотрел на нее:
— Нет… Мой друг не запомнил номер. — Он вдруг просиял. — Но этот дом такой странный! Он выглядит примерно так…
Малыш пальцем нарисовал дом в пыли, покрывавшей корпус испорченного двигателя.
Рана смотрела, как на пыльной поверхности появляются странные формы почти полукруглых очертаний. Рисунку, конечно, было далеко до архитектурного чертежа, но узнать дом не составляло труда. В богатых пригородах модно строить полиуглеродные дома по образцу знаменитых исторических здании.
Это здание было точной копией Сиднейской оперы.
У Раны от возбуждения перехватило дыхание. Она вытащила из кармана сотню рупий вместе с компьютерными изображениями постаревшего убийцы с Мадригала.
— Ахмед! Этот человек был похож на кого-нибудь из них?
Она показала ему картинки одну за другой. Ахмед нахмурился и покачал головой:
— Мне кажется, у него было худое лицо и седые волосы. Он умолк, сообразив, что проговорился, и посмотрел на Рану.
— Меня не арестуют? — с мольбой спросил он.
— Ахмед! — Рана взяла его руку и поцеловала грязные пальчики. — Я обещаю, что с тобой ничего не
