— Где теперь машина?
— На прежнем месте. Сегодня вечером я узнала из новостей, что поиски прекращены, и вернулась с Хилтон-Хэд. Оставила машину на платной стоянке и пешком пришла сюда.
— Аренда дома и машины. Да от этого останется целая кипа документов. Их даже слепой без труда отыщет.
— Почему же тогда никто не отыскал их, пока меня не было?
— Очко в твою пользу, — кисло согласился Дункан. — Но я не хочу рисковать. Ты должна оставаться в тени.
— Сколько?
— Пока я не придумаю, что делать.
— Со мной?
— Со всем. Твой муж предоставил труп, чтобы мы перестали тебя искать и закрыли дело. Мне нужно выяснить, почему.
— Пожалуйста, не называй его моим мужем.
— Вы с ним женаты.
— Я его презираю.
Несколько секунд он смотрел ей в глаза, потом ушел в ванную и собрал из шкафчика туалетные принадлежности.
— Как ты провернула эти сделки? Дом, машину?
— Под вымышленными именами. Я купила машину с рук в Южной Каролине. Там она и зарегистрирована. Като ничего про это не знает. Я уверена.
— А я нет, — сказал он, ссыпав туалетные принадлежности в сумку поверх одежды. — Мне это не нравится.
Он заглянул в шкаф, проверил, не оставил ли чего важного, потом забрал с верхней полки пистолет и коробку с пулями. Положил их в сумку и застегнул «молнию».
Затем огляделся, думая, увидит ли он эту комнату снова. Но времени на сентиментальные размышления не было. Он подобрал плащ Элизы и отдал ей в скованные наручниками руки.
— Куда мы едем? — спросила она.
— Еще не знаю. Но здесь тебе оставаться нельзя. Ты мне пока нужна мертвая. Разувайся. — Она принялась молча развязывать шнурки кед. Он сунул их в карманы дождевика. Торопливо вытер полотенцем следы в ванной. — Если кто-нибудь придет тебя искать, я не хочу, чтобы он увидел твои следы.
— Кто придет меня искать?
— Может, твой дружок Савич.
— Мы не друзья с Савичем. Особенно если он узнает, что я видела, как он застрелил Наполи.
Дункан на это не ответил, перекинул через плечо ремень сумки и, взяв Элизу за руку, стал спускаться по лестнице, ведя ее за собой.
— Я оставил машину в переулке. — Он провел ее через темный дом в кухню, к черному ходу.
Приоткрыл дверь и осторожно выглянул в сад. Как и все сады города, этот изнемогал от дождя. Растения согнулись под тяжестью воды. Ничего особенного Дункан не заметил; никакого движения, только дождь льет по лужам.
Он достал ее кеды из карманов, всунул в них ее босые ноги.
— Так, двинулись. — Он потянул ее за руку, но она осталась стоять на месте. Он повернулся. — В чем дело?
— Теперь ты мне поверил?
Несколько секунд он смотрел на ее мрачное лицо, потом спросил:
— У тебя есть родинка на лобке, наполовину скрытая волосами?
Она выразительно посмотрела на него.
— Там было темно, — пояснил он. — Я мог ее не заметить.
— Нет у меня никакой родинки.
— Тогда я тебе почти поверил.
Сев в машину и включив двигатель, он проверил бензин. Почти полный бак. Хорошо. Он не хотел по пути останавливаться; надо было сразу помчаться во весь дух, выжав из «Доджа» все, что можно.
Оставалось еще одно дело. Он достал мобильный и набрал номер Диди. Она ответила с первого звонка. Даже не поздоровалась, а сразу спросила:
— Ну как там в морге?
— Холодно.
— Ты знаешь, про что я.
— Судья Лэрд все еще там.
Поскольку он был главным детективом, Жерар поручил ему освидетельствование тела в морге, а Диди отправил на пристань допросить людей, обнаруживших тело. Дункан вкратце пересказал разговор с судебным экспертом и судьей Лэрдом, помня, что Элиза тоже слышит его слова.
— Судья убит горем, — закончил он.
— Этого следовало ожидать, — сказала Диди. Она всегда отличалась практичностью. — Утром ты сказал, что дело будет закончено, когда найдут тело.
— Да, я так говорил. Она помолчала.
— Как
Диди сразу озаботилась его умственным и эмоциональным состоянием. По ее мнению, ему сейчас ни в коем случае не следует оставаться в одиночестве. Она даже предложила ему сходить к психотерапевту и обсудить внутренние конфликты, вызванные покойной миссис Лэрд.
Он не мог обсуждать это открыто, когда Элиза сидела совсем рядом, поэтому просто заверил свою напарницу, что несколько дней отдыха — это именно то, что ему нужно.
— Диди, мне надо расслабиться. Хочу забить на все, собраться с мыслями — тогда я буду свеж как огурчик и снова начну рваться в бой. Я перезвоню тебе через пару дней. — Он попрощался прежде, чем она успела спросить, куда это он направляется в свой самозваный отпуск.
— Интересно, кто она? — сказала Элиза, когда он убрал телефон. — Женщина в морге с моими часами? Кто она?
У Дункана было мнение на этот счет, но он промолчал. Ему многое надо было узнать от Элизы, пока он сможет полностью ей поверить.
— Блондинка. Примерно твоего роста и телосложения. И судья Лэрд великолепен в роли убитого горем мужа. Если бы я не видел тебя своими глазами, я бы поверил, что он оплакивает обезображенный труп любимой супруги.
Подъехав к мосту Талмадж, они оба напряглись и выдохнули, только когда переехали на другую сторону.
Федеральное шоссе 17 Южной Каролины было плохо освещенной, узкой и опасной трассой, печально известной своими многочисленными дорожными авариями. И все же Элиза заметно расслабилась, как только Саванна осталась позади. Она подобрала ноги под себя и развернулась к нему. Он заметил, что она дрожит.
— Тебе холодно? — спросил он, не веря своим глазам.
— Включи, пожалуйста, печку.
Он включил. Хотя сам обливался потом. Она прислонилась щекой к подголовнику. Он чувствовал, что она разглядывает его профиль, но не отрывал глаз от бегущей навстречу дорожной разметки. «Дворники» отчаянно боролись с мощными струями дождя.
— У тебя ведь могут быть неприятности? — спросила она.
— У меня уже полно неприятностей. Они начались, когда я ушел из морга, зная, что это не ты.
Она долго молчала. Потом сказала:
— Они начались гораздо раньше, Дункан.
Когда он набрался смелости взглянуть на нее, она спала.
Она спала всю дорогу, даже когда он наконец затормозил. Он погасил фары и вышел. Дождь немного
