– Я обратил на это внимание, как только вошел. Позвольте выразить вам свое восхищение. – Трент кивнул, указывая на ее рабочее место, где лежали изделия, находящиеся на разной стадии завершения. Он подошел и принялся разглядывать последний заказ – юбку для миссис Резерфорд. На ткани красовались тигровые лилии. Рэна расположила их по всей длине юбки – от подола до пояса. На одном из пятнистых лепестков четким курсивом было выведено имя художника – Эна Р. Барри уговорил ее расписываться хотя бы так.
– Дорогая, если работа подписана, ее цена удваивается. Все произведения искусства должны носить имя творца, – увещевал ее Барри. Рэна не могла ставить на своих изделиях настоящее имя. Эффект получился бы такой же, как от объявления на первой полосе «Хьюстон хроникл», где был бы указан ее точный адрес.
– Я долго пытался узнать ваше имя… Трент явно не жаловался на зрение и сумел за время визита разглядеть имя соседки. Конечно, он предположил, что «Р» – начальная буква фамилии. Да, в сообразительности племянничку Руби не откажешь. Рэне следует держаться от него подальше. Хорошо, что она догадалась снять комнату под именем Эны Рэмси. Если Тренту и его тетушке вздумается обменяться впечатлениями, то никаких расхождений не будет.
Когда Трент вновь повернулся к ней, Рэна попыталась принять равнодушный вид.
– Какое красивое имя – Эна. Рэна ощутила на себе его изучающий взгляд. Казалось, Трент пытался, минуя преграду темных стекол, заглянуть ей прямо в глаза. Взгляд. Трента остановился на ее губах, и от этого Рэна, как и раньше, почувствовала легкое головокружение.
– Простите, мистер Гемблин, но я и так потеряла уйму времени.
– Давайте перейдем на ты и будем называть друг друга по имени. В конце концов мы же соседи.
Его лицо осветила улыбка. Как Рэна ни пыталась, она не могла разобраться, что делает Трента столь привлекательным – асимметрично приподнятый уголок губ или небрежно упавшая на лоб прядь волос.
– Как я вам уже сообщила, мистер Гемблин, – подчеркнуто официально сказала Рэна, – я занята.
– А вы слышали поговорку «Сделал дело – гуляй смело»? – Трент стоял, широко расставив ноги и чуть покачиваясь. – Так вот, после столь плодотворной работы, – он кивнул в сторону ее изделий, – не сходить ли нам в кино на дневной сеанс? Я приглашаю.
Такого поворота событий Рэна не ожидала.
– Я не могу…
– Клинт Иствуд в главной роли. Он необычайно хорош, не правда ли?
– Да, это так, но…
– Я куплю поп-корн.
– Нет…
– Вы, конечно, предпочитаете поп-корн с двойной порцией масла?
– Да, но…
– А вы не будете против, если во время сеанса я нечаянно положу руку вам на плечо?
– Я…
– Хорошо. Если как следует меня попросите, могу сделать это и не случайно.
– Мистер Гемблин!!! – отчаянно воскликнула Рэна, не зная, как заставить Трента покончить с этим безобразием.
Сделав глубокий вдох, она выпалила:
– Может быть, вам нечего делать и у вас есть возможность развлекаться весь день напролет, а у меня, в отличие от вас, дел по горло. Прошу вас, уходите.
Трент помрачнел. От легкомысленной улыбки и расслабленной позы не осталось и следа.
– Прошу прощения, мисс Рэмси. Не смею больше вам надоедать.
Сказав это, он двинулся к двери и, открывая, чуть не сорвал ее с петель.
– Спасибо за пластырь, – бросил он через плечо.
– Истеричная дура, – бубнил Трент, заходя в свою комнату, которая все еще выглядела так, как будто по ней пронесся смерч. – Взбалмошная, самодовольная идиотка! – Он захлопнул дверь с такой силой, что задрожали стекла, надеясь, что у соседки упадет и разобьется одна из многочисленных баночек с краской. – Да кому ты нужна! – Трент продолжал кипеть от злости.
Кем она себя возомнила, что позволяет себе обращаться с ним как с нашкодившим мальчишкой? Трент всегда сам решал, когда ему избавиться от общества дамы, а не наоборот.
– Мистер Гемблин, мистер Гемблин! – повторял он, передразнивая обидчицу.
Черт возьми! Мало того, что он находится в добровольном заточении. Теперь выясняется, что все это время ему придется жить по соседству с монашкой!
– Голову даю на отсечение – она чуть не рухнула в обморок, когда я предложил ей пойти в кино!
И тут его осенило: мисс Рэмси – всего-навсего несчастная некрасивая женщина. Вряд ли она вообще догадывается о существовании страсти. Судя по всему, личной жизни у нее никакой.
И тут на горизонте появляется настоящий мужчина. «Красивый, как Аполлон», – без ложной скромности добавил про себя Трент. Она не знает, как себя вести с ним, а незнание порождает страх. Как же он раньше не догадался? Она бы не защищалась, если бы оставалась к нему равнодушной.
В глазах Трента сверкнул озорной огонек. Мозг активно заработал, создавая план осады. Конечно, перед
