Такой женщине, как мисс Рэмси, не повредила бы хорошая встряска. Трент, в свою очередь, всем телом, от макушки до пят, ощущал, как не хватало ему женского тепла. В итоге он решил, что им обоим пошло бы на пользу закрыться на пару часиков в спальне и предаться плотским утехам.
Иначе говоря, Трент нашел в себе силы признаться, что для него приятельские отношения с женщиной выходят за рамки возможного. К черту дружбу! Какая гадость! Он честно пытался стать ее другом, но ничего путного из этого не вышло. Единственная мысль, которая терзала Трента весь вечер, – как будет выглядеть мисс Рэмси обнаженной.
– Как ты думаешь, с ней все в порядке? – неожиданно послышался голос Рэны.
Трент встрепенулся. Неужели его усилия казаться угрюмым принесли долгожданные плоды? Эна весь вечер делала вид, что не замечает его присутствия, и наконец снизошла до разговора.
– Я спрашиваю, все ли в порядке с Руби, – повторила она, кивая в сторону тетушки.
Трент взглянул на Руби, которая уронила голову на грудь и мирно посапывала. Интересно, как давно она заснула? Почему же он не заметил этого раньше? «Потому, – ответил себе Трент, – что все это время моя голова была занята мыслями об Эне».
– По-моему, она не рассчитала и выпила слишком много чая, – посмеиваясь сказал он.
Рэна улыбнулась ему в ответ. Ее улыбка казалась Тренту прекрасной, он давно перестал замечать ее маленький изъян – слегка искривленные передние зубы.
– Может, нам стоит ее разбудить?
– Думаю, ей будет неловко.
– Пожалуй, ты прав.
Рэна поднялась, чтобы выключить телевизор.
Голубой экран погас, и комната погрузилась в кромешную тьму. Осторожно, стараясь не задевать мебель, Рэна подошла к дивану, на котором спала Руби. Трент встал.
– Тебе удастся донести ее до постели? – обернувшись, спросила она.
– Наверное, удастся.
На мгновение они замерли, глядя друг на друга в сгустившейся темноте. Руби тихонько похрапывала в унисон мерному тиканью часов. Тишина мягким покрывалом окутала их разгоряченные тела.
Рэна очнулась первой:
– Ты сможешь поднять ее?
– Конечно.
Радуясь долгожданной возможности израсходовать энергию, которая, казалось, грозила разорвать его тело в клочья, Трент нагнулся, взял спящую тетушку на руки и вдруг поморщился.
– Тебе больно? – с тревогой спросила Рэна и положила руку ему на плечо.
– Так, пустяки. – Удивленный, он не отрывал глаз от ее лица.
– Прости, я забыла, что у тебя травма. Зря я попросила тебя отнести ее наверх, – сказала Рэна, убирая руку.
– Может быть, ты пойдешь вперед и расстелишь для Руби постель?
Рэна поспешила выполнить его просьбу. Комната Руби находилась в конце коридора, сразу за лестницей. Это было небольшое помещение, значительно уступающее по размерам апартаментам Трента и Рэны. Оно с трудом вмещало в себя несметное количество дорогих сердцу хозяйки пансиона вещей. Рэна сняла расшитое покрывало, откинула одеяла, и Трент осторожно, боясь разбудить, опустил свою тетушку на постель. Руби спала как убитая.
– Спасибо. Ты иди, а я ее раздену. Трент не верил своим ушам. Любая из его знакомых сочла бы это занятие ниже собственного достоинства. Ему стало стыдно за свое поведение, за то, что весь день он держал камень за пазухой, про себя обзывал эту прекраснейшую из женщин то холодной старой жеманницей, то бессердечной ветреной кокеткой.
Ее случайное прикосновение вызвало в душе Трента бурю эмоций. А что испытывала она? Наверное, и ей с трудом удалось подавить в себе те же чувства. И после всего этого она еще собирается возиться с его подвыпившей тетей Руби?
Где-то в самой глубине его души зарождалось какое-то совершенно новое, доселе не изведанное, но настолько сильное чувство, что он едва мог говорить. Молча кивнув, Трент покинул комнату.
Прошла пара минут, прежде чем Рэна вышла в коридор и, к своему удивлению, увидела там ожидающего ее Трента.
– Все в порядке?
– Да. Ее не разбудит и пушечный выстрел.
Они бок о бок побрели по коридору. По дороге Трент методично гасил оставленный кое-где свет. Когда они наконец достигли своих дверей, то одновременно повернулись друг к другу, чтобы попрощаться. Трент жаждал прикоснуться к ней, провести рукой по ее щеке, почувствовать под пальцами бархатную кожу. Ему хотелось погладить ее волосы, намотать на руку струящиеся по спине длинные, тяжелые пряди, отвести их назад и наконец взглянуть в ее лицо. Трент мечтал снять с нее очки, узнать цвет глаз и разгадать их тайну, проникнуть под ее мешковатые одежды, погладить груди, которые так долго не давали покоя его воспаленному воображению. Он представил, как целует ее, проникает языком меж полуоткрытых губ…
Трент сознательно не позволил своему воображению зайти дальше. Однако разгоряченное тело заявляло о готовности воплотить эти мечтания в жизнь.
– Спокойной ночи, Эна, – хрипло вымолвил Трент.
