фильмом «Моя собачья жизнь» с субтитрами, и она тоже оценила мой подарок.
Потом я достал подарки для Патрика и Сэм. Я даже по-особенному их завернул. Страницами из воскресных комиксов, потому что они цветные. Патрик разорвал свои. Сэм не порвала ни одной страницы. Просто содрала скотч. И они посмотрели, что было внутри коробок.
Для Патрика я приготовил «На дороге», «Голый завтрак», «Постороннего», «По эту сторону рая» и «Сепаратный мир».
А для Сэм — «Убить пересмешника», «Над пропастью во ржи», «Великого Гэтсби», «Гамлета», «Уолдена» и «Источник».
Под книгами лежали записки, которые я напечатал на машинке, подаренной Сэм. Они гласили, что это экземпляры всех моих любимых книг, и я хотел, чтобы они были у Патрика и Сэм, моих самых любимых на свете людей.
Прочитав это, они сидели тихо. Никто не улыбнулся, не заплакал, ничего не сделал. Мы просто в открытую смотрели друг на друга. Они знали, что я действительно имел в виду то, что написал. И я знал, что много значу для них.
— Что там написано? — спросила Мэри Элизабет.
— Не возражаешь, Чарли? — спросил у меня Патрик.
Я покачал головой, и они начали вслух читать свои записки, пока я пошёл налить красного вина в свою кофейную чашку.
Когда я вернулся, они все посмотрели на меня, и я сказал:
— Я буду очень сильно по вам скучать. Надеюсь, вы отлично проведёте время в колледже.
И тогда я заплакал, потому что до меня вдруг дошло, что они все уезжают. Сэм встала и отвела меня на кухню, по дороге успокаивая меня, что «всё будет хорошо». Когда мы добрались до кухни, я немного успокоился.
Сэм сказала:
— Ты знаешь, что я уезжаю через неделю, Чарли?
— Да. Знаю.
— Не начинай опять плакать.
— Ладно.
— Послушай меня.
— Хорошо.
— Я очень боюсь одной идти в колледж.
— Да? — спросил я.
Раньше я об этом не думал.
— Так же, как ты боишься остаться здесь один.
— Ладно, — кивнул я.
— У меня к тебе предложение. Когда мне станет слишком тяжело в колледже, я позвоню тебе, а ты звони мне, когда тебе будет тяжело.
— А мы будем переписываться?
— Конечно, — сказала она.
Тогда я снова заплакал. Иногда у меня бывают резкие перепады настроения. Но Сэм была терпеливой.
— Чарли, я вернусь в конце лета, но давай пока не будем об этом думать. Давайте просто наслаждаться последней неделей все вместе. Хорошо?
Я кивнул и успокоился.
Остаток вечера мы провели, выпивая и слушая музыку, как и обычно, но в этот раз мы были у Питера, и тут мне понравилось даже больше, чем у Крейга, потому что музыкальная коллекция Питера ещё лучше. Был где-то час ночи, когда меня вдруг осенило.
— О Боже! — сказал я.
— Что такое, Чарли?
— Завтра же в школу!
Вряд ли я мог сказать что-то, что заставило бы их смеяться сильнее.
Питер отвёл меня на кухню и сделал мне кофе, чтобы я смог протрезветь, прежде чем поехать домой. Я выпил около восьми чашек подряд и где-то через двадцать минут был готов сесть за руль. Но проблема была в том, что, добравшись до дома, я не мог заснуть из-за кофе. Когда я пришёл в школу, то чувствовал себя при смерти. К счастью, все итоговые контрольные закончились, и мы весь день смотрели фильмы на плёнке. Думаю, раньше я никогда так хорошо не высыпался. Это было здорово, ведь без друзей в школе очень одиноко.
Сегодняшний день был другим, ведь я не спал и прошлым вечером не виделся с Патриком и Сэм, потому что у них с родителями был особенный ужин. А брат был на свидании с одной из девушек, которые «классно выглядели» на вручении аттестатов. У сестры были дела со своим парнем. А мама с папой устали после выпускной вечеринки.
Сегодня почти каждый учитель разрешал нам просто сидеть и болтать, ведь мы уже сдали учебники. Но я, если честно, никого не знал, кроме Сьюзен, но после той встречи в коридоре она избегает меня даже больше, чем раньше. Так что я особо не разговаривал. Единственным нормальным уроком был урок Билла, потому что там я мог поговорить с ним. Тяжело было с ним прощаться, когда урок закончился, но он сказал, что это не прощание. Летом я могу позвонить ему в любое время, если захочу поговорить или взять книги, и я немного повеселел.
После урока Билла один парень с кривыми зубами по имени Леонард назвал меня в коридоре «учительским любимчиком», но я ничего не сказал, потому что, думаю, он всё не так понял.
Ел я на улице, на скамейке, где раньше мы обычно курили. Доев хо-хоб [2], я закурил сигарету и понадеялся, что кто-нибудь попросит у меня ещё одну, но никто не попросил.
Последний урок закончился, и все радовались и вместе строили планы на лето. И чистили свои шкафчики, выбрасывая на пол коридора старые тетради, записки и книги. Дойдя до своего шкафчика, я увидел худенького парня, шкафчик которого весь год был рядом с моим. Мы с ним никогда особо не разговаривали. Я прочистил горло и сказал:
— Привет. Меня зовут Чарли.
Он ответил только:
— Я знаю.
Потом он закрыл дверцу шкафчика и ушёл.
Я открыл свой шкафчик, положил все свои старые тетради и вещи в рюкзак и начал пробираться через коридорные дебри книг, тетрадей и записок к парковке. Потом я сел в автобус. И стал писать тебе это письмо.
В общем-то, я рад, что учебный год закончился. Я хочу провести с друзьями как можно больше времени, пока они не уехали. Особенно с Сэм.
Кстати говоря, этот год я закончил на «отлично». Мама очень гордится мной и повесила мой табель на холодильник.
Из-за вечера перед отъездом Сэм вся неделя прошла как в тумане. Сэм была вне себя, ведь вместо общения с нами ей пришлось готовиться к поездке. Покупать вещи. Собирать их. Что-то вроде этого.
Каждый вечер мы проводили вместе с Сэм, а днём она прощалась со своими двоюродными родственниками, обедала с мамой, в очередной раз ходила за покупками к колледжу. Она боялась, и ей не помогали ни алкоголь, который мы пили, ни травка, которую мы курили; она всё никак не становилась обычной, спокойной Сэм.
