Пэрис с яростью посмотрела на него, потом медленно покачала головой.
Играя роль рефери в поединке, смысл которого он не понимал, Кертис кашлянул в кулак.
– Накануне этим занимались полицейские Григс и Карсон, – сообщил он Дину. – Утром они собирались проверить персонал радиостанции. Я выясню, удалось ли им что-то узнать. Извините меня, я вас ненадолго оставлю.
Пэрис не успела возразить. Кертис снял сотовый телефон с пояса и вышел.
Керамическая кружка больше не грела руки Пэрис. Пэрис поставила кружку на край стола и некоторое время сосредоточенно смотрела на нее.
Наконец, сообразив, что глупо вести себя как девочка-подросток, Пэрис взглянула на Дина.
– Поверь, когда я пришла сюда утром, я даже понятия не имела… Я не знала, что ты теперь в Остине.
– Я мог бы сказать тебе об этом на похоронах Джека. Но ты бы ведь не стала со мной разговаривать?
– Не стала бы.
– Почему?
– Это было бы неуместно. Нагнувшись к ней, он спросил негромко:
– Через семь-то лет?
Когда-то Джек первым заметил, что Пэрис сумела подобраться к Дину так близко, как не удавалось никому. Казалось, она была единственным человеком на земле, которому удалось пробиться сквозь броню его самообладания.
– Я думал, что черные очки предназначены только для похорон, – пробормотал Дин. – Я вижу, ты все еще…
– Я не буду говорить об этом, Дин. Я бы ушла, если бы могла. Если бы я знала, к кому меня ведет сержант Кертис…
– Ты бы поджала хвост и убежала. Это твоя манера. Прежде чем она успела ответить, вернулся Кертис.
– Они проверяют уборщика Марвина Паттерсона. Пока ничего серьезного, какая-то путаница, в которой они пытаются разобраться. Скоро у них будет информация. Что касается Стэна Кринщоу… – Он замолчал и внимательно посмотрел на Пэрис. – Он родственник владельца радиостанции?
– Он племянник Уилкинса Криншоу.
– Издержки родственных отношений?
– Определенно, – согласилась Пэрис. – Стэн старается делать как можно меньше, но даже это у него получается плохо. Его лень раздражает и портит нервы тем, кто с ним работает, но чисто по-человечески мы ладим. Ни он, ни Марвин не могли звонить от имени Валентино. Они были в здании, когда я приняла звонок.
– Сейчас телефоны уже совсем не те, что раньше. Наши электронные гении из управления работают над этой проблемой. Полицейские опрашивают людей из аптеки, рядом с которой расположен этот телефон-автомат. Может быть, они что-то припомнят. Вдруг это окажется фармацевт или постоянный клиент, ставший вашим фанатом. Но… – Кертис замолчал и потеребил мочку уха. – Пока у нас нет убийства. Только угроза.
– Серьезная угроза.
– Верно, – задумчиво согласился детектив. – Валентино сказал, что слышал, как его девушка звонила на вашу программу. Вы помните звонок, на который он ссылается?
– Нет, так сразу я не вспомню. Наверное, это было совсем недавно, и я давала этот звонок в эфир. Это сужает круг поисков. Только я никогда бы не посоветовала слушательнице бросить назойливого парня.
– Он мог и солгать на этот счет, – вмешался в их разговор Дин. Пэрис и Кертис молчали, ожидая пояснений. – Этот Валентино мог выдумать звонок подружки, чтобы иметь оправдания – даже перед самим собой – для собственного поступка.
Предположение прозвучало мрачно. Все замолчали. В этот момент вошла мисс Лестер, которая принесла оригинал пленки и копию. Дин еще раз поставил запись.
– Кое-что меня по-настоящему беспокоит, – признался он, когда голоса смолкли. – Он говорит о девушках, а не о женщинах.
– То есть он принижает статус персоны женского пола, – уточнил Кертис.
– Да, именно так. Это дает нам ключ к тому, как мыслит этот парень. Его инстинктивное неприятие женщин и страх перед ними проявились совершенно отчетливо. Если бы мне пришлось составлять его психологический портрет только на основе этой записи, я бы отнес его к категории мстительных насильников, вымещающих свою злобу на жертве.
Кертис, судя по всему, был неплохо подкован в этой области.
– Он ненавидит женщин за нанесенные ему обиды, реальные или мнимые, – добавил детектив.
– Это очень опасная мотивация, – заметил Дин. – Секс – это его метод наказания. Обычно подобные ситуации заканчиваются зверским изнасилованием. Если Валентино жаждет крови, как он объявил Пэрис, то он без колебаний убьет свою пленницу. – Губы Мэллоя сжались в жесткую линию. – И вот еще что. Я слышал только об одном Валентино. Это был Рудольфе Валентино.
– Звезда немого кино, – подсказала Пэрис.
– Именно. И его самым известным фильмом был «Шейх».
