к Пэрис: – Что он имел в виду, когда говорил, что в прошлый раз вы не обратили на него внимания?
– Не имею ни малейшего представления, и я ему об этом сказала.
– Вы не помните прошлого предупреждения?
– Если бы я получила подобный звонок, я бы немедленно обратилась в полицию.
– Она так и поступила, – сказал Дин, которому не понравилось, как детектив смотрит на Пэрис. – К чему вы клоните?
– Ни к чему, просто размышляю.
– Тогда окажите нам любезность, размышляйте вслух. Кертис повернулся к Дину и уже собрался было отчитать его за недопустимый тон, но тут же вспомнил, что Дин старше его по званию.
– Я думал о Пэрис.
– Что именно?
– Как ей удалось сохранить свою анонимность? Я этого не могу понять. – Кертис снова повернулся к ней: – Другие представители вашей профессии ничего не скрывают от прессы. Их фотографии появляются в журналах. Они не гнушаются никакой рекламой, постоянно появляются на телевидении.
– Я не ищу дешевой популярности. Моя программа не так раскручена. Музыка совсем другая, и я тоже. Я всего лишь голос в темноте. Если мои слушатели будут знать, как я выгляжу, они не смогут говорить со мной откровенно. Часто людям легче разговаривать с совершенно незнакомыми, чем с близкими друзьями.
– Валентино это точно легче, – заметил Кертис. – Если вы с ним действительно незнакомы.
– Они могут быть незнакомы сейчас, но он не хочет, чтобы так продолжалось впредь, – заявил Дин. Пэрис и Кертис сразу догадались о том, что он намекает на уверенность Валентино в том, что он и Пэрис скоро станут любовниками.
Но Кертис не желал отклоняться от выбранной линии.
– Видите ли, – продолжал он, – как правило, те, кто предпочитает секс по телефону, выглядят совершенно заурядно. Иногда они толстые и уродливые, совершенно непохожие на тот образ, который создает их голос. Дин знал, что это замечание не случайно.
– Согласен, вы бросили наживку. Считайте, я попался, – сказал он.
– Они не лежат на атласных простынях в вызывающем нижнем белье, как приятно было бы думать позвонившему, а сидят в старых кроссовках и тренировочном костюме на грязной маленькой кухне. Все это вопрос воображения. – Кертис снова повернулся к Пэрис: – Люди слышат ваш голос и создают ваш образ. Я тоже так делал.
– И что?
– Я не угадал ничего. Мне казалось, что у вас темные волосы и темные глаза. Тип предсказательницы судьбы.
– Мне жаль, что я вас разочаровала.
– Я не сказал, что вы меня разочаровали. Просто вы не настолько экзотичны, как обещает ваш голос. – Детектив устроился поудобнее, чтобы ему не приходилось выворачивать шею, разговаривая с Пэрис. – Дело в том, что многие могут представлять вас совсем другой. Судя по всему, среди них оказался и Валентино.
– Пэрис не может отвечать за воображение слушателей, – Дин немедленно ринулся на ее защиту. – Особенно если у них есть психические, эмоциональные или сексуальные проблемы.
– Да, вы уже об этом говорили. – Практически отмахнувшись от Дина, как от надоедливой мухи, Кертис продолжал обращаться только к Пэрис: – У вас есть личные причины для сохранения анонимности?
– Есть. Я хочу защитить мою личную жизнь. Когда человек работает на телевидении, он всегда на глазах у публики, даже в свободное время. Этот аспект моей работы мне никогда не нравился. Моя жизнь была открытой книгой. Все, что я говорила или делала, становилось объектом критики или домыслов. Меня судили люди, которые ничего обо мне не знали. Радио дает мне возможность не бросать любимую профессию, но при этом оставаться в тени. Я могу ходить куда угодно и оставаться неузнанной. На меня никто не смотрит, моя жизнь никого не интересует.
Кертис хмыкнул, давая понять, что это не вся история, но на этот раз он готов удовлетвориться сказанным.
– Сколько времени вы храните записи звонков?
– Сколько захочу.
Он состроил гримасу.
– Но это же огромное количество записей.
– Вы не забыли, что я оставляю только те, которые показались мне достойными внимания?
– О каком количестве приблизительно идет речь? О сотнях? – Пэрис кивнула, а детектив продолжал: – Мы бы истратили оставшиеся у нас сорок восемь часов, если бы стали слушать все записи, пытаясь определить тот телефонный звонок, на который ссылается Валентино. Но если мы зайдем со служебного входа…
– То есть проверим нераскрытые дела, – подсказал Дин, вдруг поняв, к чему клонит Кертис.
– Верно. Я позвонил своему другу из того отдела, который занимается «висяками». – Отдел, специализирующийся на нераскрытых делах, располагался в здании, стоящем в нескольких милях от департамента полиции. – Он пообещал мне проверить, нет ли дел, похожих на дело Джейни Кемп.
– А если так, то мы проверим только те звонки, которые относятся к этому периоду времени, – снова вмешался Дин.
