– Ну?
– Анг… Ангус, – заканючил старый ковбой. – Знаю я, что ты хочешь сказать. Я делов наделал – по шейку, но я, ей-богу же, не нарочно. Знаешь, говорят: в темноте, мол, все кошки серы, да? И с лошадьми – вот чтоб мне провалиться – все в точности так же. Тем более если ты принял пинту и в брюхе булькают «Четыре розы».
Он ухмыльнулся, обнажив остатки черных гнилых зубов. Но Ангус и не думал веселиться.
– Ошибаешься, Клейстер. Я скажу совсем не это. А скажу я вот что: ты уволен.
Джуниор вскочил с кожаного диванчика.
– Отец!
Ангус суровым взглядом подавил его попытку вмешаться в разговор.
Клейстер побледнел.
– Ты ж это не всерьез, а, Ангус? Я ведь здесь без малого тридцать лет.
– Получишь компенсацию за увольнение – это больше, черт побери, чем ты заслуживаешь.
– Но… Но ведь…
– Ты запустил жеребца в загон с десятком молодых горячих кобылок. Что, если б он какую из них покрыл? Та, из Аргентины, ведь тоже там была. Ты хоть представляешь, сколько стоит эта лошадка? Больше полумиллиона. Если бы тот ярый конек ее повредил или ожеребил… – Ангус возмущенно фыркнул. – Бог ты мой, страшно подумать, в какую бы ты нас впутал историю. Не заметь один из конюхов твоей промашки, нагрел бы ты меня на миллионы, да и репутация нашего ранчо пошла бы прахом.
Клейстер с трудом проглотил стоявший в горле ком.
– Последний раз, Ангус. Клянусь.
– Это я уже слыхал. Собирай свое барахло, а в пятницу зайдешь в контору. Я скажу бухгалтеру, пусть выпишет тебе чек.
– Ангус…
– Прощай, и счастливо тебе, Клейстер.
Старый ковбой жалобно поглядел на Джуниора, зная заранее, что помощи оттуда ждать не приходится. Минтон-младший упорно смотрел в пол. Наконец Клейстер побрел к выходу, оставляя за собой грязные следы.
Услышав, что хлопнула парадная дверь, Джуниор встал и направился к встроенному в стену холодильнику.
– Не знал я, что ты решил его уволить, – с обидой произнес он.
– А почему это ты должен был знать? Сын протянул отцу бутылку пива и откупорил вторую – для себя.
– Разве необходимо его увольнять? Неужто нельзя было просто наорать на него, лишить кое-каких обязанностей, урезать зарплату? Господи, папа, ну куда такой старик теперь денется?
– Вот о чем ему стоило подумать до того, как запускать жеребчика в общий загон. Ладно, хватит об этом. Мне и самому тошно. Он же тут работает с незапамятных времен.
– Ну подумаешь, ошибся человек.
– Хуже: его на этом застукали! – взревел Ангус. – Если ты намерен тоже стать хозяином ранчо и концерна, сопли разводить нечего. Наше дело, знаешь ли, не из одних удовольствий состоит. Тут мало угощать клиентов изысканными обедами да любезничать с их женами и дочками. – Ангус сделал большой глоток пива. – А теперь поговорим о Селининой дочери.
Примирившись с мыслью, что Клейстер понесет жестокое, хотя и чрезмерное, как ему казалось, наказание, Джуниор опустился в мягкое кресло и глотнул из своей бутылки.
– Значит, она ходила к Джо, да?
– Да, и, заметь, времени зря не теряла. Джо перетрусил чертовски. Боится, что его незапятнанная судейская карьера пойдет псу под хвост.
– А что Александра от него хотела?
– Задавала вопросы о том, почему он ускорил слушание о неподсудности Придурка Бала. Рид пришел Джо на помощь – очень умно с его стороны.
– Рид пришел?
– Он-то ушами никогда не хлопает, верно? – Ангус стянул сапоги и повесил их на подлокотник своего кресла. Они с глухим стуком упали на пол. Ангус страдал подагрой, и большой палец на ноге причинял ему боль. Он стал массировать палец, задумчиво поглядывая на сына.
– Что ты думаешь об этой девице?
– Я склонен согласиться с Джо. Она опасна. Считает, что кто-то из нас убил Селину, и полна решимости выяснить, кто же именно.
– У меня тоже такое впечатление.
– Никаких улик против нас у нее, разумеется, нет.
– Разумеется.
Джуниор бросил настороженный взгляд на отца.
