до того, как он подошел к ней. Ее взгляд, как будто отвечая на призыв, скользнул вдоль стойки бара и остановился на Уиллере, который небрежно облокотился на столешницу и смотрел на незнакомку не отрываясь.
Девушка не догадывалась, что все было не так, как она думала, а совсем наоборот.
Крейгтон поднял свой стакан и выгнул бровь в молчаливом вопросе. Она поколебалась, затем кивнула. Намеренно медленно, не отрывая от нее взгляда.
Уиллер встал. Он приблизился, но сначала ничего не сказал — пусть все говорят глаза. Он смотрел так, будто мысленно раздевал ее и любовался картиной, которая предстала перед ним. Женщины это обожали. Затем он наклонился и тихо сказал:
— Из всех кабаков всех городов во всем мире она пришла туда, где сижу я.
Она явно смешалась:
— Простите?..
Нет, Боджи[14] она не любит. Плохо.
— Что желаете?
— Мартини?..
Девушка сказала это вопросительно, как будто боялась, что ему захочется, чтобы она заказала что- нибудь другое. Крейгтон сделал из этого два вывода. Первое, сие заведение ей не по карману. Второе, она это знает. Прекрасно.
Когда бармен скользнул мимо, Крейгтон громко щелкнул пальцами:
— Мартини для дамы.
— Одну минуту!
Уиллер обратил на девушку все свое внимание.
— Значит, вот как это делается, — она щелкнула пальцами и улыбнулась.
— В том числе.
— У меня не получится. Я не так в себе уверена, как вы.
Он окинул девушку с головы до ног
— Вам это и не нужно.
Она покраснела и скромно потупилась.
На ней была узкая черная юбка — из тех основных предметов одежды, которые являются деталью делового костюма. Куплена в магазине с умеренными ценами. В таких подбирают себе гардероб работающие женщины, живущие на зарплату.
Скорее всего, она сняла пиджак, когда вернулась с работы. Днем красный бархатный топ под ним был практически не виден, а сейчас он выглядел призывно, особенно без лифчика. Бюстгальтер барышня наверняка сняла в дамской комнате и сунула в сумочку.
Днем простая работающая девушка, вечером она превращалась в охотницу на перспективную дичь. Или на прекрасного принца? Наверное, экономит на ленче, чтобы купить кое-что, необходимое для такой охоты, — краску для волос, косметику, туфли на высоких каблуках, бижутерию. С точки зрения Крейгтона, то, чем она занималась, являлось некоей формой проституции. Кстати, под топом были хорошо видны напрягшиеся от возбуждения соски.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Эриэл.
— Эриэл… Красиво.
— Спасибо.
Наклонившись ближе, он прошептал:
— И имя тоже.
Девушка покраснела.
— А вас как зовут?
Он назвался, и Эриэл засмеялась:
— Впервые слышу такое имя.
— Это семейное имя. Ты можешь его сократить и звать меня просто Тони.
— Привет, Тони! — она улыбнулась.
Принесли ее мартини. Она отпила глоток.
— Ну как?
— Очень вкусно. Спасибо.
— Пожалуйста.
— А вы ничего не заказываете?
Он поднял стакан, который принес с собой.
— Джин с тоником?
— Просто содовая.
— Вы не пьете?
— Нет.
— Никогда?
Крейгтон покачал головой.
— По религиозным соображениям?
Он широко улыбнулся:
— Это вряд ли.
— Тогда в чем дело?
— Не люблю угнетающие психику средства.
Она посмотрела на молодого человека из-под ресниц:
— А как насчет стимуляторов?
— Мне они не нужны.
Эти предварительные словесные игры оказались слишком легкими. Пока ему окончательно не надоело, Крейгтон спросил, где она работает.
Даже после того, как Эриэл болтала об этом минут пять, он не понял, что же она делает в той компании. Он слушал, анализируя детали ее внешности. При ближайшем рассмотрении обнаружился небольшой изъян в прикусе, но это было даже симпатично. Нос и скулы усеяны веснушками, которые она пыталась запудрить. Глаза карие, что в сочетании со светлыми волосами было очень эффектно.
Эриэл допила мартини, и он тут же велел бармену принести следующий. Девушка спросила:
— А ты, Тони? Где работаешь ты?
Он наклонился к ней ближе, слегка коснувшись бедром ее ноги.
— Нигде.
— Нет, я серьезно.
— И я серьезно. Я нигде не работаю.
Девушка внимательнее посмотрела на его одежду и часы:
— Но, похоже, у тебя все в порядке.
— Если честно, у меня денег, как грязи. Вместе со столь странным семейным именем я получил кучу семейных денег. Полагаю, одно другого стоило.
Эриэл хихикнула, но быстро поняла, что это всего лишь констатация факта. Глаза у девушки округлились.
— Серьезно?
Еще раз «серьезно»… Понятно, что умом она не блещет. Еще лучше.
Принесли второй мартини. Эриэл стала пить его маленькими глотками.
Крейгтон улыбнулся:
— Теперь, когда я признался, что богат, я тебе нравлюсь больше?
— Ты мне и до этого нравился…
Видимо, она старалась выработать какую-то стратегию. Ее раздирало любопытство, но девушка не дала ему слишком разгуляться, перейдя к другой теме, как будто финансовый статус нового знакомого не имел для нее никакого значения.
