Ах, если бы только он смог разозлиться! Гнев был бы для него спасением. Как справедливо заметил Берчмен, Харт легко вспыхивал, однако с годами он научился сдерживать свой гнев, держать его в узде. Но то, что он испытывал сейчас, не было похоже на гнев. Это не было похоже вообще ни на что, а как, скажите на милость, он сможет контролировать себя, если понятия не имеет, какое чувство пробудилось в нем сейчас?
Он с силой потер лицо и попробовал начать с начала. Итак, красивая женщина была зверски убита в своей постели. Это, безусловно, трагедия, но при чем тут он? Его знакомство с Джиллиан было столь кратким, что Харт не видел веских оснований предаваться скорби.
С другой стороны, что-то мешало ему просто умыть руки и забыть обо всем. Быть может, это были долг и чувство порядочности, о которых говорил Лоусон? Харт всегда считал себя ответственным человеком (и окружающие это подтверждали), однако перед Управлением полиции Далласа у негр не было никаких обязательств. Тогда в чем же дело? Почему он никак не может успокоиться? Из-за Мелины? Он, конечно, был готов помочь сестре Джиллиан, но даже это не могло помешать ему побросать в сумку свои пожитки и выехать в Хьюстон.
Нет, нечто иное заставляло его остаться в Далласе и досмотреть эту драму до конца. Вот только что это могло быть? Он не знал.
Прикончив коктейль, Харт оставил пустой стакан на журнальном столике, а сам вытянулся на диване, подложил руки под голову и попытался размышлять логически. Оставив в стороне эмоции, которые только затуманивали общую картину, он решил подойти к проблеме рационально, как делал всегда во время космического полета. Харт собирался рассмотреть каждый аспект проблемы в отдельности, чтобы прийти к единственно правильному ответу.
То есть найти источник его беспокойства.
С одной стороны, рассуждал Харт, он имел полное право быть недовольным. Ему вовсе не улыбалось оказаться втянутым в расследование убийства. Была и еще одна причина – не такая очевидная, как прочие.
Предопределенность. Всю свою жизнь Харт ждал чего-то ужасного, что должно было непременно случиться. Он надеялся, что ему удастся избежать предначертанного судьбой, но теперь ему стало ясно – его надежды были тщетны. И, главное, он не представлял, как ему теперь выпутаться из создавшейся ситуации.
Еще в детстве – как и многие свои соплеменники – Харт понял, что, будучи членом этнического меньшинства, он должен работать больше, стараться сильнее, быть крепче и выносливее, чем его белые сверстники. За ним наблюдали особенно пристально, и ему приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не допустить ошибки, не опростоволоситься, не сесть в лужу, потому что то, что простили бы белому, никогда не простили бы индейцу. «Чего еще ожидать от краснозадого?» – эти слова висели над ним дамокловым мечом. Вся жизнь Харта прошла в стремлении Оправдать Доверие – именно так, с заглавных букв, и никак иначе. Он боялся, смертельно боялся совершить ошибку, и вот теперь это произошло… Что ж, по крайней мере, теперь он может не бояться, потому что поправить все равно ничего нельзя.
Потом он подумал о том, что Берчмен был совершенно прав, когда предупреждал его о возможной реакции НАСА. Руководству вряд ли понравится, что полиция допрашивает одного из самых известных сотрудников этой организации, да еще в связи со зверским убийством молодой женщины, с которой этот сотрудник провел последние несколько часов ее жизни. Не имело никакого значения, привлекался ли он как свидетель или как обвиняемый – в обоих случаях для НАСА это означало плохое паблисити и потерю лица.
Но, черт побери, ведь он ни в чем не виноват! Что он сделал, не так? Кому наступил на мозоль? Ведь он даже не подозревал, что имеет дело с Джиллиан. В контракте, заключенном с эскорт-агентством, черным по белому было написано, что сопровождать его будет Мелина Ллойд! Откуда ему было знать, что какой-то псих решит убить Джиллиан за то, что она появилась на людях в обществе индейца!
Да. Да, черт побери! Мы трахались, понятно?!
Но как Мелина узнала, что он лжет? Быть может, когда он отвечал на вопросы Лоусона, его выдало лицо? Или она узнала правду благодаря своей полумистической связи с сестрой? Или Джиллиан сама рассказала ей об этом?
А может, Мелина ничего не знала наверняка? Быть может, она просто угадала, что произошло между ним и ее сестрой прошедшей ночью? Или, напротив, сестры поменялись местами нарочно, чтобы впоследствии Джиллиан могла похвастаться тем, что переспала с «настоящим астронавтом». Он знал: некоторые женщины коллекционируют знаменитых мужчин, как люди коллекционируют марки, пуговицы, спичечные этикетки. И когда подвернулась такая возможность, Джиллиан сделала все, чтобы вычеркнуть «астронавта» из своего списка необходимых приобретений. Остается только надеяться, что он ее не разочаровал.
Нет, только не это!.. Харт даже зубами заскрипел – до того отвратительными показались ему собственные мысли. Он знал, что такие женщины-коллекционеры существуют, и для них он, безусловно, являлся желанной добычей, но Джиллиан к ним не принадлежала. Харт не сомневался в этом, и теперь ему было мучительно стыдно, что он мог так о ней подумать.
Истина, на которую он не мог больше закрывать глаза, состояла в том, что их желание было обоюдным и они почувствовали его задолго до того, как на обоих подействовал выпитый бурбон. Теперь Харт понял, что страсть вспыхнула в их душах чуть не в тот самый миг, когда они впервые увидели друг друга, обменялись первым рукопожатием, улыбнулись. После этого и пресс-конференция, и банкет, и ресторан, и поездка в автомобиле превратились в долгую, восхитительную прелюдию к тому, что произошло потом.
Проклятье! Он не должен об этом думать. Не должен, если не хочет размякнуть окончательно.
Стараясь отвлечься, Харт достал сотовый телефон и связался с автоответчиком сначала в своем рабочем кабинете, потом – в хьюстонском доме и выслушал поступившие сообщения. Еще пятнадцать минут у него ушло на то, чтобы ответить на самые срочные звонки. Несколько раз его спрашивали, когда он вернется в Хьюстон, и Харт вынужден был придумывать какие-то предлоги, по которым он задерживается в Далласе, хотя и понимал, что это бессмысленно. Все равно вскоре все станет известно – это был только вопрос времени. Уже завтра или послезавтра его имя появится в прессе в связи с убийством. Для газет и телевидения это будет настоящая золотая жила. Как же, знаменитый астронавт, национальный герой, лауреат специальной премии Ассоциации выпускников Техасского университета допрашивается полицией в связи с возможной причастностью к убийству. А вдруг кто-нибудь докопается до того, что произошло между ним и Джиллиан за несколько часов до ее смерти?
Черт!.. Неужели он не может не думать об этой ночи? Похоже, что нет, рассудил Харт, а значит, единственный выход – предаться воспоминаниям. Весь день – с того самого момента, когда он проснулся и увидел, что ее нет рядом, – он старался не возвращаться к этому, но теперь…
«Ну и черт с ней!» – подумал он тогда и выбрался из постели. В конце концов, его ждали дела – поездки, встречи, телефонные звонки. Они с Джиллиан прекрасно провели время, но, в конце концов, хороший секс – это только хороший секс, удовлетворение естественной природной потребности – и не больше. Да, ему было немного обидно, что она не осталась до утра, но никакой трагедии он в этом не видел. Подумаешь, ушла!.. Он это переживет.
Но пережить это оказалось труднее, чем он предполагал. Еще до завтрака Харт успел дважды позвонить ей, но каждый раз натыкался на автоответчик. Потом он встречался в ресторане с Лонгтри, и тут появился Лоусон, и все завертелось.
Теперь у Харта было свободное время, и он решил вернуться в прошедший день, точнее – вечер. Быть может, рассуждал он, это поможет ему раз и навсегда разделаться с тревожными воспоминаниями. А вдруг ему повезет и он сумеет найти еще один ключик, еще одну ниточку, ведущую к загадочному убийце Джиллиан?
«Значит, твои побуждения чисто альтруистические? – спросил себя Харт и сам же ответил: – Черта с два! Мне хочется вспоминать, и я буду. Точка. Абзац».
Он снова откинулся на подушки дивана и закрыл глаза. И тотчас перед его мысленным взором возникла вчерашняя картина: он сидит на полу перед журнальным столиком, а она стоит напротив.
«И что мы будем делать теперь?» – спросил он тогда, от души надеясь, что ее желания совпадают с его
