– Что ты здесь делаешь? И что с тобой стряслось? – спросила она, протягивая руку к выключателю на стене. – Ты попал в аварию?
– Только не включай свет, – быстро сказал он.
– Почему?
– Потому что я вовсе не уверен, что за мной не следили, и…
– Ты на машине? – спросила она торопливо.
– Нет. Свидетели посадили меня в такси, но я попросил водителя высадить меня за пару кварталов до твоего дома. Остаток пути я прошел пешком.
– Свидетели?.. Ты что-то натворил?
– Ничего. Я потом все расскажу. Главное – не включай свет. Если это была охота на меня, то вполне возможно, что им нужна и ты. А если ты включишь свет, им будет удобнее целиться.
– Целиться? Но в кого?!. И кто такие – «они»? Может быть, ты, в конце концов, объяснишь, что, черт возьми, все это значит?..
Во время этого довольно бессвязного обмена репликами она пыталась нащупать посудные полотенца. Где они лежат, она совершенно забыла, но в конце концов ей удалось выдвинуть нужный ящик. Острый осколок стекла вонзился ей в ногу, но она решила, что займется им позже. Оторвав несколько полотенец, она приложила их к разбитой скуле Харта.
Харт дернулся.
– Этот сукин сын… – пробормотал он. – Он попал мне потому же месту, что и Хеннингс!
– Какой сукин сын? О ком ты говоришь? Кто на тебя напал?
– Откуда я знаю? Два типа набросились на меня возле ночного клуба на авеню Гринуилл.
– Набросились? Ты хочешь сказать, они собирались тебя ограбить? Ты заявил в полицию?
– Нет.
– Почему?
– Слушай, у тебя не найдется чего-нибудь болеутоляющего?
– Подожди здесь. – Стараясь не наступать на пораненную ногу, она захромала в ванную комнату.
Когда она вернулась, Харт уже стоял, опираясь на стол одной рукой и прижимая окровавленное полотенце к лицу – другой.
– Вот, – сказала она, протягивая белую таблетку. – Это средство от зубной боли. Я купила его в прошлом году.
Она налила в чашку воды и протянула ему.
– Как оно называется – это лекарство?
Она сказала. Харт кивнул и кинул пилюлю в рот.
– Я знаю. Принимал эти таблетки раньше, когда лечил зубы.
– Насколько я помню, здесь довольно внушительная дозировка, но, может быть, со временем лекарство теряет силу.
Харт залпом выпил воду и вернул ей чашку.
– Сними куртку и сядь. А лучше пойдем в ванную. Там можно включить свет – никто не увидит. – Она заковыляла назад, Харт двинулся за нею, на ходу выпрастывая руки из рукавов куртки. В ванной комнате он опустился на унитаз и запрокинул назад голову, а она села рядом на край ванны.
Рана на скуле была небольшой, но довольно глубокой.
– Похоже, придется зашивать, – пробормотала она озабоченно.
– Чепуха! – отозвался он. – У тебя найдется пластырь?
– Думаю, да.
– Пластыря вполне достаточно. Только сначала нужно обработать рану чем-нибудь дезинфицирующим.
В аптечке нашлась бутылочка с перекисью водорода. Она щедро плеснула ею на рану, отчего Харт дернулся и виртуозно выругался.
– Вас учат так выражаться в школе астронавтов? – поинтересовалась она.
– Да, это один из основных предметов, – морщась, ответил Харт.
Очистив рану на скуле, она смочила перекисью кусочек бумажного полотенца и протянула ему.
– Это для раны над глазом. Она выглядит не так страшно, но ее тоже необходимо промыть.
Пока Харт, чертыхаясь, стирал кровь со лба, она достала бинт и пластырь.
– У тебя есть оружие, Мелина?
– Оружие? Ты имеешь в виду пистолет? – ошеломленно спросила она.
– Да. Так есть или нет?
– Но зачем?!
– Есть или нет, Мелина?
– Нет.
Харт тяжело вздохнул:
– Ладно, заканчивай возиться с этими царапинами. Нам нужно поговорить.
Она торопливо промокнула раны обеззараживающей салфеткой.
– Бинт скоро пропитается кровью, и его придется заменить, – предупредила она.
Ей даже не пришло в голову спросить, пробудет ли Харт у нее достаточно долго, чтобы ей пришлось менять ему повязку. Она даже не поинтересовалась, почему после нападения он явился именно к ней. С самого начала у нее появилось ощущение, что ей и Вождю суждено быть вместе до тех пор, пока все это не закончится, хотя, что это может быть, она понятия не имела. Единственное, что ей было ясно, так это то, что на скорое решение всех проблем рассчитывать не приходится, и это странным образом и радовало, и тревожило ее.
Впрочем, ее радость или, по крайней мере, некоторое спокойствие объяснить было довольно просто. До сих пор она была совершенно одна, но теперь у нее появился союзник – достаточно разумный (как она надеялась) и сильный человек, который к тому же умел держать себя в руках. Избитый, окровавленный, он не потерял присутствия духа. Но, самое главное, Харт, пожалуй, единственный разделял и ее гнев, и чувство вины, которое она испытывала перед сестрой. Она чувствовала это.
Что касалось ее тревоги, то она имела причины куда более глубокие. Ведь ее союзником при всех своих сильных сторонах был не кто иной, как Вождь Харт, одного присутствия которого было достаточно, чтобы она начала ощущать во всем теле странную легкость и несильное, приятное покалывание, словно от стремящихся вверх пузырьков газа. Так, должно быть, ощущает себя бокал, полный сухого пенистого шампанского. Когда же Харт оказывался к ней так близко, как сейчас, реакция ее становилась очевидной до неприличия. Например, у нее вдруг начали так трястись руки, что ей даже не сразу удалось прилепить к его ране вторую полоску пластыря, а все потому, что она вдруг заметила: она стоит точно между его широко расставленными ногами и наклоняется к нему слишком низко.
Но вот наконец лицо Харта украсилось еще одной полоской пластыря, и она поспешно отступила назад, с трудом удержавшись от того, чтобы вытереть внезапно вспотевшие ладони или поплотнее запахнуть халат на груди.
– Прижми-ка эту штуку как следует, чтобы она лучше приклеилась, – посоветовала она.
Харт приподнялся и посмотрел в зеркало на нелепую белую нашлепку под глазом.
– Благодарю, – пробормотал он, осторожно прикасаясь к бинту кончиками пальцев.
– Может, принести льда? – предложила она. – Приложишь к глазу. А ты пока ступай в спальню. – Она похромала на кухню, тщательно обходя поблескивающие на полу большие осколки. Зажечь свет она не решилась.
Впрочем, лампочки в холодильнике оказалось вполне достаточно. Вооружившись прочным пластикатовым пакетом на «молнии», она ссыпала туда весь лед из решетки и, завернув пакет в тонкое посудное полотенце, отправилась в спальню.
– Вот, держи, – сказала она, входя в комнату.
Харт распростерся в кресле в самом темном углу спальни. Она бросила ему на колени куртку, которую захватила из ванной.
– Тебе плохо? – с беспокойством спросила она.
Харт усмехнулся и, взяв из ее рук пакет со льдом, приложил к глазу.
