что осознав сомнительность положения, Грант нагнулся к Шелли.
Губы его коснулись ее губ, нежно-нежно. Замерли. Прижались, разомкнули ее уста. Кончик его языка коснулся ее, и обоих словно пронзил электрический разряд. Грант резко выпустил ее из рук и отступил на шаг. Увидев слезы унижения в ее испуганных глазах, сердце его сжалось от отвращения к самому себе.
– Шелли…
Она метнулась в сторону.
Все с тем же зажатым под мышкой знаменем Шелли очертя голову бросилась прочь из спортивного зала к отцовской машине. Когда час спустя встревоженные родители обнаружили ее скрючившейся на заднем сиденье, Шелли пояснила, что плохо себя почувствовала и вынуждена была уйти…
– Я напугал тебя в тот вечер, – сказал Грант. Он не дотрагивался до нее, хотя ладонь его лежала на столе совсем рядом с ее рукой. Стоило ему чуть приподнять мизинец и шевельнуть им – он бы тотчас коснулся Шелли.
– Да, напугали. – Слова давались ей с превеликим трудом. – Я сказала родителям, что заболела, и пролежала в постели целых три дня из рождественских каникул. – Она попыталась улыбнуться, но вдруг почувствовала, что губы ее дрожат.
Да, тогда она лежала в постели, растревоженная, сбитая с толку, задаваясь вопросом, почему ее грудь начинает трепетать, стоит только вспомнить прикосновение губ мистера Чепмена. Почему нетерпеливая возня ее школьного приятеля лишь раздражает ее, и почему она так хочет сейчас вновь и вновь ощущать руки мистера Чепмена на своем теле?.. Повсюду… Ласкающие, неторопливо поглаживающие, дотрагивающиеся до ее груди… И его поцелуи… Слезы жгли глаза. Уткнувшись в подушку, она рыдала от стыда.
– Не одна ты испугалась. Уж я-то как перетрусил, – произнес Грант, невесело, рассмеявшись. – Представляешь, что бы сотворил учительский ко – митет Пошман-Вэлли, застав меня целующимся со своей ученицей? Да я бы почел за счастье быструю смерть, лишь бы не четвертовали! Слава Богу, никто нас в тот вечер не видел. Для тебя это было даже важнее, чем для меня. Я мог уехать. Ты – нет.
– Вы уехали сразу же…
После тех каникул Шелли боялась идти в школу. Как она посмотрит ему в глаза? Однако еще до начала первого урока она узнала, что мистер Чепмен больше не будет преподавать в Пошман-Вэлли – он уволился. Его пригласили в Вашингтон занять пост советника при конгрессе от округа Колумбия. Вообще-то все и раньше знали, что, работая в школе, он просто-напросто выжидает, когда сможет отправиться в столицу, – но тем не менее его внезапный отъезд многих удивил.
– Да. Во время каникул я отправился в Оклахома-Сити и изводил знакомых звонками, пока один из них наконец не подыскал мне работу.
– Почему?
– Шелли, возможно, тогда ты была невинной девочкой, но сейчас – нет. Ты понимаешь, почему я должен был уехать. Тот поцелуй был далеко не отеческим. Прежде мне и в голову не приходило, что я могу до тебя дотронуться, а уж тем более целовать. Пожалуйста, поверь. У меня и в мыслях не было никаких планов в отношении тебя или какой-то другой ученицы. Но когда я поднял тебя на руки, во мне что-то изменилось. Ты перестала быть моей ученицей, ты превратилась в желанную женщину. Сомневаюсь, что я бы смог вновь обращаться с тобой как со школьницей.
Шелли почувствовала, будто какие-то тиски сдавили ее грудь. Она подумала, что сейчас задохнется, но его вопрос сбил волну удушья:
– Ну, ты все? Или еще кофе? – Да… в смысле, да, все, но кофе больше не надо. Спасибо.
– Тогда пойдем.
Он встал и предупредительно взялся за спинку ее стула. Шелли поспешно вскочила, стараясь не касаться Гранта.
– Уф, – выдохнул он, распахивая тяжелую, с медной окантовкой дверь. – Свежий воздух…
– Здравствуйте, мистер Чепмен. Какая-то студентка, входившая в кафе в компании еще трех девиц, остановилась и заговорила с Грантом. Ее ресницы были густо намазаны тушью, пухлые губы ярко накрашены, волосы старательно уложены в прическу под названием «ухоженный беспорядок». Ее внушительный бюст, не скованный бюстгальтером, призывно колыхался под вязаным свитером.
– Здравствуйте, мисс…
– Циммерман. Понедельник – среда – пятница, занятие в два часа. Знаете, мне так понравилась ваша вчерашняя лекция, – нежно проворковала девица. – Я даже взяла в библиотеке несколько книг из рекомендованных вами.
– И уже прочитали?
Сбитая с толку насмешливым вопросом Гранта, девица несколько секунд тупо моргала, затем расплылась в улыбке, очевидно решив с юмором отнестись к его колкости.
– Уже начала.
– Отлично. Когда закончите, мне бы хотелось послушать ваши впечатления.
– О, разумеется. Разумеется! – Цепкий взгляд девицы оценивающе скользнул по Шелли, которая вызвала у мисс Циммерман явную неприязнь. – Увидимся, – небрежно бросила девица через плечо и вслед за своими подружками скрылась в кафе.
Они уже прошли полквартала вдоль книжных лавочек, когда Грант беззаботно заметил: – Комментариев не будет?
– По поводу? – в тон ему, живо отозвалась Шелли.
– По поводу одержимости и усидчивости некоторых студентов.
– Не сомневаюсь, что мисс Циммерман одержима множеством вещей, – она лукаво взглянула на Гранта, – только вряд ли к их числу относится наука.
Рассмеявшись, он взял ее под руку.
– Где ты оставила машину?
– Нигде. Я сегодня пришла пешком.
– Это поправимо. Итак, нам куда? Безопаснее, разумнее и проще всего было бы расстаться прямо здесь и без промедления. Шелли Робинс всегда поступала разумно. Остановившись на тротуаре, она посмотрела Гранту в лицо:
– Спасибо, но я вполне могу добраться сама.
– Не сомневаюсь. Но я хочу пойти с тобой.
– Это не обязательно.
– Я этого и не говорил.
– Не стоит.
– Почему?
– Потому что вы преподаватель, а я ваша студентка, – ответила она, чувствуя, что вот-вот разрыдается, сама не ведая почему.
– Как и прежде. Тебя именно это беспокоит?
– Наверное… Да.
– Но есть одно существенное отличие, Шелли. Теперь мы оба – взрослые люди.
Она замялась, прикусив нижнюю губу.
Воспользовавшись ее замешательством, Грант постарался убедить девушку:
– Поверь, меньше всего на свете я стремлюсь к скандалу. Я не сделал бы ничего, что могло бы скомпрометировать тебя или меня.
– Именно поэтому нас и не должны видеть вместе.
Его положение в университете и без того было шатким. Зачем же рисковать? Помимо его проблем, Шелли следовало задуматься и о том, чем для нее самой может обернуться неожиданное появление Гранта в ее жизни.
Нет. Нельзя ей попадаться снова В эту ловушку. Надо немедленно нажать на тормоза. Зачем она вообще позволила ему заговорить о том поцелуе десятилетней давности, уму непостижимо, но…
– Мне нужен друг, Шелли.
Она резко вскинула глаза и увидела горестные складки по углам его рта и глубокую морщинку меж бровей. Он немало выстрадал, изведал горя. Если бы он сказал это как-то иначе, она бы отказала.
