домой на похороны. Я посылал матери деньги, чтобы она не бедствовала, но поклялся никогда не жалеть ее. Она сделала свой выбор.
Джеймс тяжело дышал от гнева и напряжения; он опустил голову, подперев ее руками. В таком подавленном состоянии он выглядел непривычно уязвимым.
Лора положила руку на его взъерошенные волосы и, тщательно подбирая слова, прошептала:
— Может быть, ты судишь ее слишком строго. Ведь могла быть масса причин, которые помешали ей уехать с тобой.
— Например? Что могло бы заставить человека остаться с таким буйным пьяным дьяволом, каким был отец?
— Страх мести, например. Или любовь.
— Любовь? — недоверчиво переспросил Джеймс.
— Может быть. Любовь невозможно объяснить. Возможно, она любила его, несмотря на буйный характер. Или может быть, она была слишком горда, чтобы уехать. Я понимаю: женщине очень трудно признаться, что муж так мало ценит ее или что поднимает на нее руку. — Лора нежно коснулась его лица. — Или может, она осталась, чтобы защитить тебя, Джеймс. Я. уверена, что она хотела для тебя лучшей доли, чем имела сама. Она, возможно, боялась, что отец будет преследовать вас обоих, если она не останется. Я думаю, твоя мать пошла на огромные жертвы ради тебя. Вплоть до того, что рисковала своей жизнью.
Лора ощутила раздвоенность чувств, отразившихся на лице Джеймса, пока он, глубоко задумавшись, разглядывал свои ладони. Она почувствовала, что сейчас ее муж воспринимает решение Леоны Пейден совершенно в ином свете. Его прежняя убежденность заметно поколебалась.
— Джеймс, — тихо спросила Лора, — ты что, стыдишься своей матери? Боишься, что общение с ней напомнит людям о твоем происхождении? Это потому ты не хочешь видеть ее или чтобы тебя видели с ней?
Джеймс долго молчал. Потом повернул голову:
— Фью! Больно бьешь, а? Это удар ниже пояса. — Он снова встал с постели и стал вышагивать по комнате. — Если бы это было так, я был бы настоящим подлецом, да? — Он не ожидал ответа, и его не последовало. — Но наверное, где-то подспудно так оно и было. — Вздохнув, он провел рукой по лицу. — Кто же я после этого, Лора?
— Просто человек.
Она протянула к нему свою руку. Он благодарно принял ее и позволил Лоре притянуть его и уложить рядом с собой. Она прижала его голову к груди и стала гладить его волосы.
— Твоя мать — настоящая леди, Джеймс. Мне она очень нравится.
— Правда?
— Да. Она милая и добрая. Всегда готова угодить.
— У нее что, и правда есть моя фотография?
— В серебряной рамочке. Стоит на самом видном месте в доме.
— Это, должно быть, единственная моя фотография. Ее сделали еще до того, как я уехал из дома. — В его голосе вновь зазвучали нотки былой горечи.
— Может, поэтому она так ею дорожит. Спокойный ответ Лоры окончательно погасил вспышку его враждебности.
— Думаю, меня не убудет, если я позвоню ей.
Поскольку Джеймс не мог видеть ее лица, Лора закусила губу и закрыла глаза, испытав огромное чувство облегчения. Спустя мгновение она сказала:
— Твоя мать сама не сделает первого шага к примирению. Она слишком уважает тебя. Думаю, она просто благоговеет перед тобой.
— Ну не знаю, Лора, — скептически пожал плечами Джеймс. — Прошло десять лет. С тех пор много воды утекло. Я, возможно, совсем не такой, каким она меня представляет, совсем не то, что ей нужно.
— На этот счет можешь не сомневаться. Ты ее сын, ее родной ребенок, плоть от плоти, кровь от крови. Она любит тебя и простила бы тебе что угодно. Я убеждена, что та неуверенность, которую ощущаешь ты, не может и сравниться с ее чувством неполноценности.
Еще долго Лора продолжала держать мужа в своих объятиях, одаривая материнской лаской, которой он был лишен в детстве. Лора поняла: Леона Пейден любила сына. Но для жены никчемного озверевшего алкоголика каждый день был борьбой за их выживание — ее и Джеймса. Она просто не находила в себе сил, не могла позволить себе роскошь одаривать сына теплотой и лаской.
Теперь, в тридцать три года, Джеймс Пейден искал этой ласки в объятиях своей любящей жены. Лора провела пальцами по его спине и слегка царапнула, шепча ласковые слова. Она была уверена, что Джеймс помирится с матерью, но ее еще кое-что беспокоило.
— Джеймс?
— Гм-м?
— Ты все еще сердит на Бога? Спустя некоторое время он ответил:
— Он наградил меня любовью — и мы примирились. Да, он все-таки воздал мне добром.
— Как воздал? Каким образом? — поинтересовалась Лора.
Не мудрствуя лукаво Джеймс пояснил:
— Он дал мне Мэнди.
У него чуть не вырвалось: «И тебя», — но все же он так и не сказал жене этих слов. И очень скоро они оба заснули.
Когда на следующее утро Лора проснулась, Джеймс уже спустился вниз. Губы Лоры сами расползались в улыбку, когда она торопливо принимала душ и одевалась. Затем Лора спустилась в столовую. Джеймс и Мэнди завтракали. Мэнди над чем-то смеялась.
— А что тут у вас такого смешного? — с порога спросила Лора.
Джеймс резко обернулся, чтобы посмотреть на жену, и сердце Лоры безудержно забилось, когда она увидела обращенный на нее горящий взгляд. Она вспомнила, сколько раз он тянулся к ней ночью. Он стремился к ней словно ребенок, отчаянно испуганный тем, что если отпустит ее, то она исчезнет, испарится. Но Лора была с ним рядом, и у нее всегда находились для мужа слова утешения, нежная ласка, поцелуй.
— Папочка щекочет меня. Пощекочи мамочку, пощекочи мамочку, — твердила Мэнди, подпрыгивая на стуле.
— С огромным удовольствием выполню просьбу. — Джеймс встал из-за стола и направился к Лоре. Ради Мэнди он провел руками вдоль тела жены, словно щекоча ее. Но не забыл при этом и себя, припав к податливым губам Лоры. Губы скользнули вдоль волос к уху. — Какая жалость, что не могу пощекотать тебя так, как вчера. Вот уж когда я заставил тебя поизвиваться. Помнишь?
Лора вспыхнула до корней волос. Джеймс засмеялся довольным смехом мужчины-собственника. После еще одного быстрого и крепкого поцелуя он проводил жену к столу. Сразу после завтрака он извинился, сказав, что ему надо выполнить ряд поручений, и быстро ушел. Лора велела Мэнди помочь Глэдис отнести тарелки в раковину и последовала за Джеймсом. Она вышла в прихожую как раз в тот момент, когда муж натягивал спортивный пиджак.
— Куда-нибудь собираешься? — спросила Лора с притворной невозмутимостью.
Он криво улыбнулся и достал из нагрудного кармана квадратный конверт кремового цвета. Это было одно из приглашений на их вечер. Поперек конверта было написано: «Леоне Пейден».
— Разве тебе не нужна марка?
— Это приглашение будет доставлено лично.
— О, Джеймс, я… — Лора чуть не сказала, что любит его. Вовремя спохватившись, она ограничилась тем, что вошла в кольцо его распростертых рук и крепко обняла мужа. — Хочешь, я поеду с тобой?
— Да, — признался он, еще теснее прижав Лору к себе. Но тут же покачал головой и отстранил ее. — Я очень хочу, чтобы ты была там со мной для моральной поддержки. Но я должен это сделать сам. — В его коротком смешке не было радости. — Я перед гонками никогда не волновался так, как волнуюсь сейчас, перед встречей с собственной матерью.
Лора провела руками по отворотам его пиджака.
— Она будет нервничать гораздо больше, чем ты. Джеймс нагнул голову набок и, прищурившись,
