Кэтлин обессиленно прислонилась к стене. Элиот, все это время не отходивший от нее ни на шаг, крепко сжал ей руку.
— Знаешь, ты прости меня, что я так на тебя кидался.
— Ты вел себя как настоящий друг. — Она на миг закрыла глаза и тихо прибавила. — Я ничего другого и не заслужила.
— Не будь к себе такой безжалостной. Ты ведь не знала…
— А могла бы и знать. Я же чувствовала — с ним что-то не в порядке. Нельзя мне было уезжать!
— Ты уже здесь. Остальное неважно. — Он немного поколебался и прямо спросил: — Ты влюбилась в Гуджонсена, да?
Кэтлин испуганно воззрилась на него:
— Откуда… Как ты догадался?
— Когда двое исчезают вместе в неизвестном направлении, — Элиот улыбнулся, — а потом возвращаются с таким виноватым видом, догадаться нетрудно. А что касается любви… Ты ведь у нас такая ангелица, что без любви, пардон, трахаться не станешь. Я прав?
— Да, я его люблю, — тихо ответила Кэтлин. — Но я люблю и Сета. Только по-другому.
— Понимаю. Жизнь — шикарная штука.
В его словах прозвучала невыразимая горечь.
Открылась дверь палаты, в коридор вышли Джордж и какой-то лысоватый господин — очевидно, врач.
— Привет, Кэтлин, — участливо поздоровался Джордж и пожал ей руку.
— Здравствуй, Джордж, — ее губы так дрожали, что говорить было трудно.
— Я тебе давно порывался рассказать, уговаривал Сета, но он уперся и ни в какую. Не хотел, чтобы ты беспокоилась. А ему становилось все хуже и хуже.
— Я знаю. Слава Богу, ты находился все время с ним. Меня он к себе не подпускал.
— Миссис Кирхоф, я — доктор Александер. Мы как-то разговаривали с вами по телефону, но ни разу не встречались. — Он не протянул ей руки.
— Здравствуйте, доктор. Насколько тяжелым является состояние моего мужа?
Откуда появилось такое спокойствие, прозвучавшее в ее голосе? Внутренне она этого спокойствия не ощущала.
Врач насупил мохнатые брови и принялся разглядывать носки своих туфель.
— Не буду вас обманывать. Состояние критическое. Мистер Кирхоф знает, что его болезнь неизлечима, однако отказывается от каких-либо кардинальных способов лечения.
— Но почему? — вскричала Кэтлин. — Если есть хоть какой-то шанс…
— Об этом вам лучше поговорить с ним.
— А можно?
— Только недолго.
— Вы же говорили, что пустите туда меня! — возмутилась Хэйзел.
Доктор Александер на миг замешкался.
— Разумеется, мисс Кирхоф, но вы ведь понимаете, что ваш брат хотел бы увидеться со своей женой.
— Пока она развлекалась на Багамах, я торчала тут день и ночь! Я глаз не смыкала!
Не договорив, она разразилась шумными рыданиями. Кэтлин отлично видела, что все это сплошное притворство. Хэйзел решила до конца разыгрывать роль любящей, заботливой сестры. При иных обстоятельствах Кэтлин с превеликим удовольствием выцарапала бы этой двуличной стерве глаза.
Расчувствовавшись, доктор отвел безутешную мисс Кирхоф в сторону, а Кэтлин вошла в палату.
В первую минуту ей показалось, что она попала в какую-то камеру пыток. Кровать ей всех сторон была обставлена оборудованием устрашающего вида, поддерживавшим в Сете угасающую жизнь. Повсюду были трубки, шланги, капельницы, иглы…
Лишь глаза Сета ничуть не изменились.
— Кэтлин, — прохрипел он и чуть приподнял руку. — Ты вернулась… Зря. Не нужно бы тебе видеть меня таким. — Но лицо его было озарено радостью. — Хотя, честно говоря, это просто здорово.
По ее щекам ручьем текли слезы, как она ни пыталась их унять.
— Сет, ну почему, почему ты мне ничего не говорил?
— А что бы это изменило? Ты только попусту изводилась бы, забросила бы работу в фирме, а дело важнее, чем мои хворобы.
— Неправда! Ты важнее всего на свете!
— Ах, дорогая, если бы так… Есть много вещей куда более существенных. — Он погладил ее руку. — Например, твоя жизнь. Или рекламная кампания. Кстати, как идут съемки? Как Эрик? Он доволен?
— Да-да, со съемками все в порядке. Эрик… С ним тоже все в порядке. — Она нервно сглотнула. — Сет, не будем говорить о ерунде. Лучше объясни мне, почему ты отказываешься от помощи доктора Александера.
— Мне надоело висеть камнем у всех на шее. Надоело жить калекой. Мне могут пересадить почку, но это будет означать, что кто-то другой — ребенок или физически нормальный человек — останется без операции и умрет, а я буду жить. Что за бессмысленный эгоизм? Ведь даже с новой почкой я все равно останусь инвалидом. Продлю свои мучения еще на пару лет, потом пересаженная почка тоже откажет… — Он прижал ее руку к своей груди и заглянул в ее заплаканные глаза. — Ничего, скоро мне будет хорошо. Ты меня понимаешь? Жду с нетерпением. Хочу избавиться от этого немощного тела.
— Сет…
Она всхлипнула и припала к его груди, зарылась лицом в его пижаму и громко разрыдалась. То были слезы горя, стыда и вины.
Солнце всходило и заходило вновь, но Кэтлин не замечала течения дня. Она неотлучно находилась в больнице, заезжая домой лишь для того, чтобы принять душ, переодеться и немного подкрепиться. При Сете она больше не плакала — наоборот, старалась улыбаться и выглядеть как можно лучше. Она знала, что он этого хочет.
Хэйзел больше не притворялась и ненавидела ее в открытую. Элиот называл мегеру не иначе как «подлой сукой», и Кэтлин была полностью согласна с такой характеристикой. После возвращения жены больной только один раз допустил к себе сестру, а все остальные свидания проводил наедине с Кэти. Да и в тот единственный раз доктор не позволил Хэйзел задерживаться у постели умирающего. Кэтлин слышала, как врач выговаривал посетительнице, выпроваживая ее из палаты:
— Нашли время приставать к нему с денежными делами!
Кэти так и не поняла, чего добивалась от брата Хэйзел.
Джордж и Элиот все время были рядом. Директора магазинов звонили прямо в больницу, докладывая о состоянии дел. Покупателей перед Рождеством было хоть отбавляй.
Кэтлин сообщила об этом Сету, и изможденное лицо больного осветилось удовлетворенной улыбкой.
— Отлично! Но меня это не удивляет. У меня первоклассные сотрудники.
Однажды поздно вечером из палаты вышел мрачный доктор и, пряча что-то в карман, сказал:
— Он хочет вас видеть, Кэтлин. Я дал ему обезболивающее, и скоро он уснет. Возможно, уже не проснется…
Кэти всхлипнула, Джордж подхватил ее под локоть.
— О нет… — прошептала она.
— Нет уж, без меня она туда не войдет! — взвилась Хэйзел. — Я должна рассказать ему, какая она шлюха! — Она яростно обернулась к Кэтлин. — Меня ты не одурачила! Я-то знаю, чем ты занималась на Багамах! Со своим оператором путалась! Ты давно с ним спишь! Интересно, почему это твой дружок- извращенец (она ткнула пальцем на Элиота) разыскивал тебя целых два дня? Пропадала где-нибудь со своим мускулистым самцом! Пусть уж мой любимый брат узнает перед смертью, что его жена — распутная тварь!
— Немедленно замолчите! — вскипел доктор Александер. — И если скажете еще хоть слово, я выгоню вас с территории больницы. Мне наплевать, сколько у вас денег. Ваш брат хочет проститься с женой, и он
