существовало. Президент не интересовался, каким способом или под чьим давлением Анна Чен проговорилась и сделала достоянием гласности конфиденциальную информацию. Единственное, Спенсер заверил его, что все под контролем — а раз он сказал, то, значит, так оно и было.
В таких делах на Спенсера можно было положиться. Всякий раз, стоило возникнуть какой-нибудь проблеме, как он уже был тут как тут. Ему не надо было напоминать или объяснять суть вопроса, он принимал решения сам, в отличие от их друга Грэя Бондюранта, который по любому поводу требовал разрешения начальства.
В интересах дела Дэвид Меррит поощрял инициативу. Если выгода предпринимаемого шага вступала в конфликт с честью, то он отдавал предпочтение первому. Для Грэя же честь была превыше всего.
— По-видимому, Барри Трэвис весьма усердная журналистка. Сейчас у нее есть пятнадцать минут на телевидении, и она, пребывая на гребне славы, пытается раздвинуть эти границы. К сожалению, Трэвис становится неудобной, — усмехнувшись, произнес президент. — Впрочем, она недостаточно умна, чтобы хоть как-то навредить.
— Не знаю, Дэвид. — Спенсер выглядел обеспокоенным. — Я думаю, она куда сообразительней, чем кажется. Если бы не эта оплошность, ее следовало бы считать сильным соперником. Такая цепкость говорит о сильном характере.
— Или о безрассудстве и слепой амбиции.
— В любом случае, продолжай она в том же духе, это здорово нам навредит.
Меррит многозначительно взглянул на советника. Зачастую они прекрасно обходились без слов. Подобно истребителям горилл, пробирающимся сквозь враждебные джунгли, они могли общаться, не произнося ни слова, а только глазами предупреждать друг друга о грозящей опасности. Сейчас именно такой случай.
— Если решишься на это, Спенсер, то будь на высоте.
— Не волнуйся, Дэвид.
Барри невидящим взглядом уставилась в свои записи, которые сделала во время телефонного разговора с президентом. Не было ни одного слова или какой-либо интонации в голосе, за что можно было зацепиться. Их разговор походил на маленькую дружескую беседу. Он говорил вежливо, но решительно, когда отказывал ей в эксклюзивном интервью. Однако это обстоятельство нисколько не разочаровало и даже не удивило ее. Эксклюзив был всего лишь предлогом, основной целью этого звонка было добиться сведений о первой леди.
Начиная с того ветреного, пасмурного дня, когда журналистка впервые встретилась с Ванессой Меррит за чашкой капучино, она не шла у Барри из головы. Но выяснить ничего не удалось. Пейджер молчал сутки напролет. Его номер знали только ее информаторы и Дэйли. Нарушив установленное однажды правило, она сама им позвонила. Никто ничего не знал. Что ж, значит, она заблуждается.
И вдруг этот таинственный случай с Анной Чен. Она снова обрела уверенность.
Потом состоялась пресс-конференция, на которой Далтон Нили объявил, что миссис Меррит вынуждена уединиться на неопределенное время. После этого шокирующего начала он зачитал заявление президента:
'Сенатор Армбрюстер и я считаем, что обязанности Ванессы, как первой леди, не позволяют ей целиком и полностью восстановить свое здоровье после трагической смерти нашего сына. Ради семьи и ради страны она должна окрепнуть как физически, так и эмоционально, прежде чем снова начнет работать по своему изнурительному графику. С этой целью ей предоставлен продолжительный отпуск».
Журналисты наперебой стали задавать вопросы. Выяснилось, что во время этого отпуска первая леди будет находиться под постоянным наблюдением доктора Аллана. Тот в свою очередь решительно опроверг слухи и подозрения в злоупотреблении алкоголем или чем-нибудь еще. Барри удалось, перекричав коллег, спросить, когда первая леди вернется. Ей ответили, что это слишком преждевременный вопрос.
После этого Нили раздал охочим до «жареного» журналистам последнее сообщение о состоянии здоровья миссис Меррит. По словам доктора Аллана, она с пониманием отнеслась к необходимости отдохнуть. Этим утром, когда Барри разговаривала с президентом, тот поблагодарил ее за интерес, который она проявила к его жене, и пообещал передать первой леди все теплые слова, сказанные журналисткой во время беседы. Он, впрочем, заметил, что его супруга быстро поправляется — о большем прогрессе и мечтать не приходится.
Все было так слащаво!
— Черта с два, — пробормотала Барри. Что-то здесь не так. Она подошла к телефону и набрала номер.
— Окружная больница. С кем вас соединить?
— С Анной Чен, пожалуйста.
— Мисс Чен здесь больше не работает.
— Извините?
— Мисс Чен здесь больше не работает. Возможно, вам поможет кто-то другой?
— О нет. Спасибо.
Барри попыталась дозвониться до Анны по домашнему телефону. Приятный компьютерный голос в ответ произнес, что этого номера больше нет в памяти. Меньше чем через пять минут Барри уже летела на своей машине к Анне Чен. На одном дыхании она взбежала по лестнице на третий этаж и нажала звонок на двери с номером ЗС. После нескольких попыток стало ясно, что квартира пуста.
Расстроенная, она позвонила в дверь напротив. Прижав ухо к двери, Барри сначала услышала шелест приближающихся шагов, а затем чьи-то голоса.
— Слышите меня? — сказала она, еще раз постучав в дверь. — Я разыскиваю мисс Чен.
Соседом оказался молодой импозантного вида парень с длинными волосами, стянутыми сзади в пучок. На нем было узкое в обтяжку трико, а сверху, наспех заправленная рубашка. Заглянув ему через плечо, Барри увидела молодую девушку, с которой он развлекался прямо на полу.
— Извините, что помешала…
— Если вы разыскиваете Анну, то она съехала, — сказал парень, которому не терпелось поскорее вернуться к своей подружке.
— Когда?
— Где-то на прошлой неделе. В пятницу или в четверг. До выходных, потому что управляющая в субботу пригнала рабочих, и они весь день убирались в квартире.
— У вас есть…
— Хотите спросить — ее новый адрес? Нет. Но она работает в окружной больнице.
— Уже не работает.
— Тогда я пас.
— Спасибо, что пришел, Дэйли. — Барри распахнула дверь черного хода. Из кухни тянуло изумительным запахом.
— Разве я мог отказаться от такого любезного приглашения? «Будь в семь. Начинаем ужинать».
Дэйли подошел к плите и стал помешивать соус для спагетти. На нем был фартук, увидев который, Барри с трудом вспомнила, что его подарили ей пару лет назад, и с тех пор она им ни разу не пользовалась. Интересно, где же Дэйли удалось его разыскать.
— Пахнет очень вкусно, — сказала Барри, отгоняя Кронкрайта. — Ты его накормил?
— Он целиком заглотил недожаренный кусок мяса. — Дэйли отложил в сторону ложку и повернулся к Барри. — К чему такая конспирация — обходить дом по узким улицам, подворотням и входить через заднюю дверь?! Мы что, играем в шпионов?
— Потом объясню.
Настаивать он не стал. Поужинав, они помыли посуду и расположились в гостиной. Дэйли расслабленно опустился в глубокое кресло, Кронкрайт довольно положил голову на передние лапы, и только Барри тревожно ходила по комнате. Она дважды проверила, заперта ли входная дверь, плотно ли зашторены окна — так, чтобы с улицы никто не смог разглядеть, что происходит внутри.
— Что, черт возьми, происходит? — не выдержал наконец Дэйли.
Она поднесла указательный палец к губам и жестом показала, чтобы тот молчал. Затем включила телевизор. Установив звук почти на максимум, Барри уселась на диван рядом с креслом, где расположился
