этого случая преступление национального масштаба. Пациенты в реанимации умирали и будут умирать. Я обещаю, никто не будет копаться в этом деле слишком рьяно.
— А как же его мать?
— Вероятно, она уже давно смирилась с мыслью о том, что ее сын может внезапно умереть. Она понимала, что рано или поздно это случится, и она уверена, что ты сделал для его спасения все, что мог.
Джордж закусил нижнюю губу.
— Поскольку в карточке записано, что причина смерти очевидна, вероятно, вскрытия делать не будут.
Дэвид похлопал его по спине. — Так что не переживай.
Как и предсказывал Дэвид, никто не заинтересовался заключением о смерти, под которым стояла подпись Джорджа. После того как тело мальчика было предано земле, о его матери больше никто ничего не слышал.
Эта тайная вина сблизила их еще больше. Дэвид представил Джорджа своим коллегам по конгрессу и другим влиятельным людям. Он характеризовал его как лучшего специалиста-медика в Вашингтоне, а поскольку делал это в той же важной и убедительной манере, в которой обычно представлял бюджет в палате представителей, ему поверили.
Со временем Джордж стал заниматься частной практикой, приобрел авторитет среди сильных мира сего.
Годы спустя, когда его утвердили в должности официального врача Белого дома, он продал свою прибыльную практику за баснословную цену и купил дом неподалеку от резиденции вице-президента.
Дела шли как нельзя лучше.
И вот однажды его вызвали в Белый дом посреди ночи, чтобы констатировать смерть Роберта Растона Меррита трех месяцев от роду, и вся жизнь доктора Джорджа Аллана покатилась под гору.
Джордж никогда об этом не спрашивал, но он полагал, что медицинская карта с историей болезни мальчика-негра все еще у Дэвида. Не правильный диагноз — это непреднамеренная ошибка, и доктор мог бы, наверное, жить спокойно, если бы откровенно признался в этом в свое время. А так — это уже укрывательство, ложь, которые вряд ли простило бы медицинское сообщество сейчас, спустя столько лет. Решение Дэвида, которое представлялось Джорджу спасением, состояло просто в молчании.
Из-за его теперешней известности расследование того давно забытого эпизода могло стать сенсацией и попасть на первые страницы газет. И не важно, сколько пациентов умерло от подобных ошибок, помимо этого случая. Внимание всех и вся будет приковано к этому мальчику, его несчастной матери и к доктору, который совершил фатальную ошибку.
Он обязан защитить семью от подобных скандалов. Денег от продажи медицинской практики Аманде и мальчикам хватит до конца их жизни. Он не оставил им огромных долгов, и они не будут вести нищенское существование на государственные подачки.
«Оставил?»
Вдруг до Джорджа дошло, что он думает о своей жизни в прошедшем времени. А что? Пожалуй, так оно и есть. После того как он выполнил последний приказ Дэвида, доктор вполне мог считать себя мертвым.
Глава 31
По-твоему, он лжет? — спросила Барри едва слышно.
— Далтон Нили — пресс-секретарь Белого дома, — откликнулся Грэй. — Ложь — его профессия.
— На этот раз он, видимо, все-таки сказал правду. Они пили кофе с пирогом на кухне. Почти неделя прошла с того момента, когда Нили еще раз объявил, что первая леди на неопределенный срок выбывает из общественной жизни. О состоянии ее здоровья он пробормотал что-то невразумительное, не было никаких данных и о ее местонахождении.
Теперь уже не было необходимости включать радио, чтобы заглушить разговор. Грэй сотворил некое подобие генератора шума, установив несколько передатчиков по всему дому. Этот продукт высокой технологии себя полностью оправдывал, воспроизводя ничем не фильтруемый шум, который сводил на нет работу любого подслушивающего устройства.
— Я верю, что с Ванессой не все в порядке, — заявила Барри.
— Ты что, защищаешь Далтона?
— Я защищаю не его, а свою точку зрения. Ванесса нездорова. Смерть малыша обострила ее маниакальную депрессию. Следовательно, ее лечение нужно слегка изменить; до тех пор пока ее состояние не стабилизируется, за ней необходимо наблюдать. Она находится вдалеке от городской суеты, так что ей скоро станет лучше. Вот и все, что стоит за его словами. Я готова поставить на карту свою карьеру.
— Ну, допустим, карьера-то твоя кончилась, — заметил Дэйли.
— Спасибо, что напомнил. Спасибо, что напоминаешь мне об этом каждые пять минут.
— Слушай, какая муха тебя укусила?
— Никакая!.. Какая угодно… Я не знаю, — раздраженно отмахнулась она. — Прости. Я знаю, кто меня укусил. Я утратила привычный жизненный уклад, когда вся моя жизнь полетела под откос.
— Если говорить точнее, когда ты сама пустила свою жизнь под откос, — заметил Дэйли. — Никто не просил тебя, задрав юбку, бежать выяснять насчет СВДС, президентского ребенка или умственного и эмоционального состояния первой леди. Так что в том, что ты здорово вляпалась, можешь винить только себя любимую.
— Ладно. А кто, интересно, научил меня всем этим профессиональным штучкам, а? Уж не ты ли?
— Я учил тебя готовить материал на основании фактов, а не домыслов. Вот чему я тебя учил. И как раз это-то ты не усвоила. — Он сделал паузу, чтобы восстановить дыхание. — Значит, хочешь вернуться к своей прежней жизни? Прекрасно. Можешь оставить мой гостеприимный дом в любое время, дорогуша.
— Возможно, именно так я и сделаю. Я устала от этой военно-полевой жизни в твоей комнате для гостей. Устала делить одну ванную комнату с двумя вонючими мужиками, которые никогда не вешают на место мокрые полотенца и не опускают крышку унитаза. — Она гневно скрипнула стулом. — Я устала от вас обоих! И эта игра, в которую мы играем, — с чувством продолжила она, — глупа и опасна, и вообще — все это пустая трата времени. Если честно, то я прямо сейчас, сию секунду, приняла мудрое решение: мне пора возвращаться к своей прежней жизни. А вы оба можете делать все, что взбредет в ваши бедовые головушки.
Она промаршировала через кухню и громко хлопнула дверью, В напряженной тишине послышался голос Грэя:
— Уж лучше бы ты ее просто послал в задницу. Откуда-то из груди Дэйли донесся хриплый вздох.
— Мда. Я, пожалуй, перегнул палку. После всего того, через что она прошла, видимо, надо было дать ей слегка расслабиться. Пойду поговорю с ней.
— Не суетись. Пусть подуется. Она скоро успокоится. Я сам с ней поговорю.
— Слушай, ты ее трахаешь? Да?
— Всего один раз.
— Очень интересно!
— А ты что — ведешь записи?
— У тебя на нее какие-то виды?
— Не имею привычки составлять планы касательно женщин.
Дэйли не позволил гневному взгляду Грэя сбить себя с толку и продолжил:
— Иногда я ставлю ее на место, но я люблю эту девчонку так, будто в ней течет моя кровь. И не хотел бы, чтобы она страдала. Не важно из-за чего — из-за тебя или из-за этого чертова дела. Пожалуй, пора завязывать с этой фигней.
— Неделю назад ты не считал, что это фигня.
— Я вправе передумать. Все это началось с того, что Барри жутко захотелось сделать скандальный репортаж. Видимо, ее амбиции — штука заразная. Я-то думал, что у меня уже все перегорело, ан нет. Потом она поехала в Вайоминг и совратила на это дело тебя. Полагаю, это заняло немного времени. А, Бондюрант? Достаточно свистнуть: Ванесса в опасности — и ее герой уже тут как тут. Черт побери, посмотреть на нас троих — прослезишься от умиления!
— Ты часом не перегрелся, Дэйли?
