фужером и могла разбиться в моих пальцах. Она села, я подал ей закурить.
— А сейчас мы чего-нибудь выпьем, — сказал я. — Что вы предпочитаете?
— Я выпила бы чего-нибудь со льдом, лейтенант.
Скотч, может быть?
— Конечно, скотч. Извините меня, я выйду на минутку.
Я вышел на кухню и предусмотрительно закрыл дверь.
На своем затылке я почувствовал горячее дыхание.
— Я ее видела! — яростно зашептала Джо. — Только пять минут, не больше!
— Ты мне не доверяешь, — шепнул я. — Я разочарован.
Я налил скотч в два стакана, добавил лед, вытащил из кармана пакетик и очень осторожно высыпал его содержимое в один из стаканов.
— Это «микки финн»? — спросила Джо.
— Точно.
— Умопомрачительно!
По каким-то непонятным причинам она была в восхищении.
Размешав смесь, я понес стаканы в гостиную. Один протянул Друзилле и поднял свой:
— За нас! До дна!
— За нас!
Я выпил свой стакан, не спуская с нее глаз. Она опустошила свой.
— Хорошо, — сказала она, — но слишком быстро.
Если вы позволите, следующий я буду пить медленно и со вкусом.
— Сейчас принесу, и вы будете пить, как вам нравится. — Я понес стаканы на кухню.
— Все? — тревожно спросила Джо.
— Все. Подождем пару минут, потом посмотрим.
Как всегда великодушный, я дал Друзилле две минуты и тридцать секунд, потом вернулся в гостиную. Она была полностью расслаблена, голова мягко откинута на спинку дивана. Слышалось тихое похрапывание.
Джо шла за мной по пятам.
— Забавно! — сказала она. Глаза ее заблестели. — Что теперь делать?
— Я отнесу ее в ванную, — сказал я. — На умывальнике ты найдешь восстановитель цвета волос.
При своей хрупкости Друзилла весила порядочно, и когда я втащил ее в ванную, то вздохнул с облегчением. Я усадил ее на табурет перед умывальником. Джо уже разводила краску.
— А теперь? — спросила она.
— Надо вымыть ей этим голову, — сказал я. — Если все пойдет хорошо, рыжая станет пепельной блондинкой. Но если это промах, у меня только-только хватит времени купить билет в Южную Америку, пока она не придет в себя!
Джо принялась обрабатывать голову Друзиллы, через пять минут я увидел, как исчезают последние следы рыжего со светлых пепельных волос, и свободно вздохнул.
— Теперь высуши ей голову, — сказал я. — Все о'кей.
— Да? — спросила Джо. — Почему?
— Потому что все прошло успешно! Две ложки восстановителя — и Друзилла Пайс стала Ольгой Кельнер!
— О! Хорошо, а теперь?
— Мне нужно отвезти ее в одно место.
— Хочешь сказать, нам надо ее отвезти?
Я энергично затряс головой.
— Нет. Конечно, если ты не хочешь провести ночь в морге.
Она вздрогнула.
— Меня и так мучают кошмары, когда я вспоминаю о погребе Кауфмана. Ты говоришь серьезно?
Я открыл сумочку Друзиллы и высыпал ее содержимое на стол. Там была связка ключей, которые я положил в карман в надежде открыть ими дверь «Тихой гавани».
— Я никогда не был более серьезным, — сказал я. — Поедем со мной, и ты сможешь выбрать себе гроб по росту.
Она задрожала.
— Я решила остаться здесь. Ты надолго?
— Трудно сказать… Надеюсь, нет.
Я подвесил кобуру и сунул в нее свой «специальный полицейский». Достал из ящика стола карандаш- фонарик и спрятал в карман, после чего вошел в гостиную и поднял Друзиллу.
— Ее нужно спустить вниз и посадить в «остин», — объяснил я Джо. — Я бы хотел, чтобы ты мне помогла.
Если мы встретим кого-то, ты скажешь что-нибудь вроде: «Как глупо, что эта бедная девочка совсем не умеет пить!»
— Всегда и до самой смерти с Элом Уилером! — покорно сказала Джо.
На лестнице мы, к счастью, никого не встретили.
«Остин» стоял у тротуара, прямо перед дверью. Я положил Друзиллу на заднее сиденье и сел за руль.
— До свидания, Эл, — сказала Джо. — Если ты встретишь кого-нибудь в упомянутом заведении, сейчас же заговори!
— Зачем? — удивленно спросил я.
— Чтобы они знали, что ты живой.
Через двадцать минут я был возле «Тихой гавани».
Я вышел из машины и стал подбирать ключи из связки Друзиллы. Четвертый подошел. Я быстро огляделся и, увидев, что улица пуста, вытащил Друзиллу из машины и внес ее внутрь помещения.
С ней на руках я поднялся в «Комнату покоя».
К счастью, она была пуста. Я осторожно уложил красавицу на софу, скрестил ей руки на груди и вытянул ноги.
Она больше не храпела, дыхание стало спокойным.
Нужно было очень внимательно приглядеться, чтобы не счесть ее клиенткой заведения.
Для полной картины я взял из вазы букет тубероз и вложил ей в руки. Потом закурил и снял телефонную трубку. Набрал номер и закрыл микрофон носовым платком — широко известный способ изменить голос.
Через полминуты на конце провода сняли трубку.
— Да? — сказал голос.
— Снэк? — спросил я.
— Кто?
— Вы Снэк Ленниган?
Секунд десять линия слабо жужжала, доказывая этим, что трубку не повесили.
— Вы ошиблись номером, — наконец сказал голос.
— Нет, я не ошибся. Послушайте, Снэк… Это вас заинтересует. Кто-то сегодня вечером рассчитался с Ольгой Кельнер. И этот кто-то не без юмора: он принес тело к вам в… «Комнату покоя». Кажется, она так называется?
— Кто говорит?
— Санта-Клаус… Я принесу вам к празднику новую куклу вместо Ольги!
Я повесил трубку и положил платок в карман.
Стояла тишина. Во всем доме было тихо, как в могиле. Так и полагалось, ведь «Гавань»— перевалочный пункт по дороге на кладбище.
Я взглянул на Ольгу, по-прежнему спавшую глубоким сном, погасил свет, вышел в коридор и повернул ручку соседней комнаты. Она открылась без труда, и я вошел. Когда я переступил порог, то услышал, как хлопнула входная дверь.
