— Когда-нибудь его пристукнут, — сказал я. — Никому не понравятся его любезности. А эта его усмешка…
— Я знаю, что вы имеете в виду, — сказал Флетчер. — Он и меня раздражает. Вы замечали?
— Замечал.
— Переживет, — кратко резюмировал он. — Выпьете?
— Не мешало бы.
Мы прошли в гостиную. Флетчер занялся приготовлением выпивки, а я сел на кушетку и закурил. Несколько секунд спустя услышал шаркающий звук позади себя. Я взглянул через плечо и увидел, как Джонни медленно, на четвереньках, движется к ближайшему креслу. Его лицо лоснилось от пота, и он тихонько постанывал, продолжая упорно продвигаться вперед.
Он добрался до кресла в тот момент, когда Флетчер подал мне стакан. Джонни медленно и болезненно подтянулся, сел, наклонился вперед и схватилс за живот. Его глаза дико сверкали — он молча смотрел на меня.
— Я еще не поблагодарил вас, лейтенант, — сказал Флетчер, — за то, что вы сегодня сделали для меня. Не знаю, как выразить вам мою благодарность! Не понимаю, почему вы это сделали и как вы убедили Габриель помочь мне. Но в любом случае я этого никогда не забуду!
— Так уж получилось. Вот я и пришел к вам, Говард, — сказал я небрежно. — Придумал способ, которым вы могли бы отблагодарить меня… Хороший, практический способ.
— Не понимаю вас. О чем вы говорите? Джонни Торч натужно засмеялся, но смех перешел в стон.
— Не будь дураком, Говард, — сказал он. — Я говорил тебе — они все одинаковые! Полицейский ничем не отличается от других людей. Он хочет ваших денег, Говард! Сложенных стопочкой, на блюдечке. Он пришел за ними.
— Не знаю, откуда Джонни взял это, — сказал я Флетчеру, — но он прав.
Говард посмотрел на меня с откровенным изумлением.
— Вы… вы хотите денег за то, что меня выпустили? — Он коротко рассмеялся. — Действительно смешно. Я думал, что если и был когда-нибудь честный коп, так это вы, Уилер. И считал, что вы организовали алиби дл меня, потому что в самом деле верили: не я убил девушек. Впервые в жизни мне показалось, что я встретил честного парня!
— Вы разбиваете мне сердце, Говард, — сказал я. — У меня нет времени ждать, пока оно окончательно разобьется. Вы можете заплатить мне сейчас?
— Сколько же вы хотите? — спросил он решительно.
— Двадцать тысяч. Наличными. Флетчер засмеялся.
— Вы с ума сошли! Где я возьму такие деньги?
— Они у вас есть, Говард, — сказал я. — Я очень благоразумный человек. Здесь у вас где-то спрятано семьдесят тысяч долларов, а я прошу всего двадцать. Я считаю, что это довольно дешево за то, чтобы спасти вас от газовой камеры.
— Вы попусту тратите время, — сказал он. — У меня нет этих семидесяти тысяч. Чем больше я думаю о той ночи в Лас-Вегасе, тем больше убеждаюсь, что синдикат подстроил ложное обвинение. Они хотели, чтобы я убрался оттуда. Выдумали историю, будто я забрал деньги, потому что надеялись — рано или поздно кто-нибудь, вроде Джонни Торча, поверит этому. Тогда он мог бы вышибить мне мозги, пытаясь узнать, что я с ними сделал.
— Хорошая история, — подтвердил я. — Почему же вы не продадите ее в «Трибюн» Шаферу? Он вполне мог бы воспользоваться ею. Плохо только одно, Говард: я вам не верю.
Флетчер безразлично пожал плечами.
— Верите вы мне или нет, Уилер, — сказал он, — мне безразлично.
Я вытащил свой револьвер из кобуры.
— Я могу быть упрямым… очень упрямым.
— Почему бы и нет? — Он усмехнулся. — Вы думаете, я неопытный юнец, который потеряет сознание при виде оружия?
— Я — коп, — сказал я и скрестил пальцы за то, чтобы это заявление было правдой. — Я мог бы застрелить вас обоих и стать на неделю героем Пайн-Сити.
— Надеюсь, вам понравится эта роль, — ответил он грубо.
Я услышал, как Джонни снова засмеялся, и посмотрел на него. Ему удалось выпрямиться в кресле, да и по его лицу было видно, что он начинает чувствовать себя лучше.
— Конечно, — сказал он, — Говард чертовски прав, коп. Застрелите нас обоих. Только тут выйдет неувязка: вы вообще не найдете денег… даже если они есть у Говарда!
— А зачем мне убивать? — удивился я. — Можно прострелить ему руку или ногу, но зачем же насмерть?
— Очнитесь, Уилер! — с презрением сказал Флетчер. — Ну, хорошо, прострелите мне руку или ногу. Я вспомню, в конце концов, что у меня есть семьдесят тысяч долларов. Скажу, что спрятал их под кустом в парке или положил в абонентский ящик на почте… или еще где-нибудь. Как вы узнаете, что я говорю правду? Мы могли бы играть неделями, если бы захотели.
Он подошел к бару и отвернулся от меня, приготовляя выпивку.
— В шкафу в моей комнате висит костюм синего цвета, — сказал он. — Во внутреннем кармане бумажник. В нем шесть или семь тысяч долларов. Возьмите их, Уилер, и убирайтесь отсюда!
— Вы с ума сошли! — хрипло сказал я. — Мне нужно гораздо больше! На эти деньги мне никуда не уехать! Флетчер медленно повернулся ко мне.
— Вы уезжаете, Уилер? А что мешает вам остаться здесь?
— Я не могу оставаться здесь, — упрямо сказал я. — Не дольше, чем вы, во всяком случае. Вы ведь не хотите, чтобы вас снова обвинили в двойном убийстве!
— О чем вы говорите, черт возьми?
— Габриель, — сказал я. — Я оставил ее одну в квартире…
— Ну и что из того? — спросил Джонни.
Я посмотрел на Флетчера. , — Она уже чуть не раскололась сегодня во врем допроса, хотя рядом с ней был ваш адвокат. Я не думал об этом, пока не оказалось слишком поздно. Они устроили засаду возле моего дома. Едва я ушел, они схватили ее. У них есть время допросить ее, и она расколется, Флетчер! Возможно, это уже случилось, а вы знаете, что это значит для меня!
— Несчастный коп! — тихо сказал Джонни. — Коп, устраивающий алиби ради денег! — Он начал тихо смеяться. — Коп, ударившийся в бега! Разве ты не считаешь, Говард, что над этим стоит посмеяться?
— Не будь дураком! — резко заметил тот. — Если он теперь попадет в тюрьму, то я сяду вместе с ним. Нам нужно срочно убираться отсюда!
Пока они спорили, я пошел в спальню, достал из кармана синего костюма бумажник и открыл его. Было похоже, что там семь тысяч долларов, а не шесть. Я засунул деньги в свой внутренний карман и вернулся в гостиную. Они все еще спорили.
— Я уезжаю отсюда! — кричал Флетчер. — Что мне еще остается делать? Торчать здесь и ждать, когда шериф заберет меня?
— Нет, Говард, — тихо возразил Торч. — Давай подождем еще немного.
— Можешь ждать сам! — отмахнулся Флетчер. — А я уезжаю.
Он быстро ушел в спальню. Со своего места я видел, как он вытащил чемодан и поставил его на кровать, потом начал швырять туда одежду. Я оглянулся и встретил зловещий взгляд Джонни Торча.
— Вы забрали свои семь штук баксов? — тихо спросил он.
— Да, — ответил я. — И сейчас уйду.
— Конечно, — согласился он, — вы уйдете и, может быть, будете счастливы где-нибудь в Мехико. Вы, конечно, представляете, как долго сумеете продержаться на эти деньги? — Он снова засмеялся. — У вас еще есть врем удрать за границу, коп… Так мне хотелось бы думать…
— Вам лучше подумать о Флетчере, Джонни, — тихо сказал я. — О Флетчере и о тех семидесяти тысячах. Он уйдет с ними и никогда не вернется.
Я все еще держал свой револьвер в руке. Джонни некоторое время смотрел на него, потом поднял глаза.
