Он вышел, посмеиваясь и размышляя, заметил ли разговорчивый бармен, что его обокрали.
Ей нравилось, как спадают на лоб его волосы. Сидя и наклонив голову, Росс чистил свои пистолеты. Винтовка, уже вычищенная и смазанная, была прислонена к стенке фургона. В пистолетах Лидия понимала мало, но тот, что был сейчас у Росса в руках, пугал ее. Его длинный стальной ствол, казалось, скрывал притаившуюся смерть. Росс поднес его к лицу и заглянул в дуло, легонько дунул в него и принялся протирать оружие мягкой ветошью.
Первый день их совместной жизни прошел без каких-либо событий. Погода лучше не стала, но дождь вроде понемногу стихал. Однако снаружи было по-прежнему сыро и холодно, и большую часть дня Лидия не выходила из фургона. Росс поднялся рано, еще затемно, и принялся рыться в их узлах и коробках. Занятие это, казалось, целиком поглотило его, и она притворилась, что спит, не решаясь спросить, что он там ищет. Но когда, встав сама, она оглядела внутренность фургона, то заметила, что все вещи, принадлежавшие Виктории, исчезли. Она не знала, что сделал с ними Росс, но ни одной ее вещи в фургоне он не оставил.
И сейчас Лидия смотрела, как он то и дело машинально отбрасывает назад свисавшую прядь. Волосы его всегда выглядели чистыми и блестящими — даже слегка свалявшись под шляпой. Над шеей и ушами они уже порядочно отросли, и Лидия подумала, как приятно, должно быть, дотронуться до них пальцами — чего она не осмелилась бы сделать, даже если бы ей было дозволено. Что тоже вряд ли. Росс был с ней неизменно вежлив — но никогда первым не заговаривал, и уж тем более не дотрагивался до нее.
— Расскажите, что за участок у вас там, в Техасе, — попросила она.
Подняв взгляд от своего пистолета, он взглянул в ее глаза, блестевшие в тусклом свете лампы. Держа на руках Ли, она легонько его укачивала, хотя уже покормила на ночь и он давно спал. Но ложиться было еще рано, и они просто пытались как-то убить время.
— Да я сам об этом мало что знаю, — ответил он, возвращаясь к своему занятию. Вкратце он рассказал ей по Джона Сакса — ту же историю, что некогда поведал Буббе. — Он тогда запросил по поводу участка, а обратно пришло письмо от землемера, в котором даже описание было.
Его гордость землевладельца взяла верх над всегдашней замкнутостью, и слова потекли сами собой.
— Если по описанию судить, место отличное. Большой выгон. Много воды. Там целый приток Сабины протекает неподалеку. Еще было написано, что есть роща — там и дубы, и вязы, и пекан, у речки — тополя, сосны, кизил растет…
— Я кизил весной люблю — очень цветет красиво! — в восторге воскликнула Лидия.
Росс обнаружил, что улыбается вместе с ней, поняв это, он рассерженно мотнул головой.
— Первое, что сделать придется, — это построить для лошадей загон, ну и крышу какую-нибудь для нас, — слово это само собой сорвалось с его губ. Для нас.
Он настороженно посмотрел на нее, но она гладила по голове Ли, расправляя пальцами темные волосики малыша. Его головка покоилась на ее груди. На мгновение Росс подумал, как покойно было бы там его собственной голове — и она бы так же перебирала его волосы, улыбаясь счастливой любящей улыбкой.
Росс нервно заерзал на табурете.
— А ближе к зиме хижину построим. Самую немудреную, — сказал он с большим нажимом, чем следовало, словно предупреждая, что ей нечего ждать чего-то особенного.
В ее ответном взгляде читался немой упрек.
— Какая бы ни была — все равно будет здорово. Он принялся с удвоенной энергией протирать ствол револьвера.
— А к будущей весне, даст Бог, все кобылы ожеребятся. С того и начну. А потом, кто знает, может, смогу немного леса продать, чтобы подзаработать, или Счастливчика на развод буду отдавать.
— Я уверена, у вас все получится.
Ей такой оптимисткой быть бы не следовало. Это оказалось заразительным, и сердце его забилось сильнее, в то время как воображение рисовало картины райского уголка — густой лес, богатая земля, целый табун породистых лошадей… И еще не нужно будет все время оглядываться через плечо. В Техасе он никогда не бывал — значит, вряд ли его там кто-нибудь узнает.
Поглощенный воспоминаниями, он вставил на место ствол, повернул барабан — все шесть патронов были на месте — и привычным движением крутанул пистолет на указательном пальце, прежде чем прицелиться в воображаемую мишень.
Лидия с изумлением смотрела на него. Когда до Росса дошел смысл его инстинктивных движений, он оглянулся — не заметила ли она. Увидев ее расширившиеся темно-янтарные глаза, он сунул револьвер в кобуру, делая вид, что его вообще не существует.
Она нервно облизнула губы.
— А как… как далеко ваш участок от Джефферсона?
— Если в упряжке — где-то день пути. А верхом — полдня. По карте так вроде бы выходит.
— А что мы будем делать, когда доберемся до Джефферсона?
Она достаточно наслушалась разговоров в караване и знала теперь, что Джефферсон — второй по величине город в Техасе. Порт в северо-восточной части штата, выходивший через Сайпрес-крик и озеро Каддо на Ред-Ривер. А Ред-Ривер в Луизиане впадает в Миссисипи. Джефферсон — еще и торговый город, туда возят с востока и из Нового Орлеана продукты и хлопок. Для переселенцев он служил перевалочным пунктом, там они покупали фургоны и кое-что для хозяйства, прежде чем продолжить путь дальше на запад.
— С продажей фургона у нас трудностей не возникнет.
Говорят, на них даже в очередь пишутся. И у города аж лагерями стоят — ждут, пока им новые фургоны построят. А взамен, прежде чем тронемся, я тележку куплю. Лидия слушала его, но мысли ее занимало другое.
— Хотите, я подстригу вам волосы?
— Что? — Он вскинул голову, точно ее подбросило пружиной.
Лидия оставила всякую осторожность.
— Волосы. Они вам в глаза лезут.
Предложение не показалось ему заманчивым. Да нет, какое там, черт побери! Он точно знал, что оно никуда не годится. Но отмолчаться почему-то не смог.
— У тебя руки заняты, — пробормотал он, кивнув на Ли. Она рассмеялась.
— Я совсем его так разбалую. Нужно было давным-давно его уложить. — Она повернулась, положила Ли и накрыла одеялом, чтобы тот не простудился на сыром воздухе.
На ней были блузка и юбка — из тех, что он купил ей вчера. Он не собирался давать пищу слухам о том, что Росс Коулмэн не заботится о новой супруге, так же как и о том, что он ночует снаружи фургона, в то время как его молодая жена спит внутри. Это беспокоило его больше всего — он с трудом представлял, как сможет и дальше переносить бессонные ночи вроде той, что пришлось ему пережить вчера. Но гордость также не давала ему покоя. Когда пройдет достаточно времени, чтобы подозрения улеглись, он снова начнет спать снаружи. Ведь многие мужчины так спят, предоставляя внутренность фургона женам и детям.
Новая одежда нравилась Лидии. Она разворачивала, рассматривала и убирала ее, наверное, раз десять на дню. Росс никак не мог понять — то ли она смолоду привыкла к хорошей одежде, но затем настали трудные времена, то ли никогда ее не имела вообще. Он, собственно, вообще мало что о ней знал. Но и она о нем мало знала — да, слава Богу, и все остальные тоже.
Все, что он знал о ней, — что она уже успела познать мужчину, его поцелуи, его прикосновения и… Чем дальше, тем больше эти мысли сводили его с ума. Кем был этот мужчина? Где он сейчас? При каждом взгляде на нее Россу представлялось накрывшее ее мужское тело, губы, целующие ее грудь, рука, ласкающая ее волосы, тело, проникающее в ее сокровенные глубины… Больше всего беспокоило его то, что лицо этого мужчины с каждым днем все более явно становилось его лицом.
— У вас есть ножницы?
Росс кивнул, понимая, что рискует попасть из огня в полымя и рисуя себе перспективу еще одной бессонной ночи. Как бы ему хотелось возненавидеть ее! И еще больше хотелось обладать ею.
