О, дьявол! Он не имел в виду ничего такого. Его слова повисли в неподвижном ночном воздухе. Росс сдерживал дыхание и надеялся, что она не обиделась.
Лидия, переживавшая из-за своей необычной внешности, неправильно истолковала его замечание.
— Я знаю, мои волосы не такие… Они не шелковистые и не золотые. — «Не такие, как у Виктории, « — мысленно добавила она.
— Они очень красивые, — сказал он мягко и пошевелил пальцами, вспоминая, как рыжеватые пряди обвиваются вокруг них.
— Спасибо, — прошептала Лидия. В ее глазах стояли слезы. Он не так часто говорил ей комплименты. Этот она запомнит.
— Пожалуйста. — «Какой же ты чертов лицемер, — думал он. — Ты врешь, подыскивая вежливые фразы, а сам думаешь при этом, как хорошо тебе было с ней и как бы ты хотел опять напиться, чтобы посметь повторить все это». Злясь на себя, он бросил короткое «Спокойной ночи» и отвернулся.
Довольно долго каждый лежал в темноте, зная, что другой не спит, но не произнося ни слова. Росс так устал, что каждый раз, когда закрывал глаза, пытаясь заснуть, ему казалось, что они забиты песком. Наконец он услышал ее ровное дыхание и догадался, что она уже спит.
Плохо дело, думал он, переворачиваясь на спину, в надежде освободить ту часть тела, которая никак не давала ему заснуть. Его мужское естество мстило ему за глупое, навязанное себе воздержание. Время тянулось долго, и в ночной темноте Росс начал думать, что вел себя довольно глупо.
Да, у нее было прошлое. Но и у него тоже. Да, она не похожа на Викторию. Но у нее было многое, чего не было у Виктории. Они находятся в законном браке. При нынешней нестабильности местного управления и развод может затянуться надолго. Значит, они будут женаты еще долгое время. Что же ему делать? Жить как монах или покупать женщину на час?
Он вспоминал одинокую ночь в Буэннтауне и понимал, что не хочет этого больше.
Он хотел Лидию.
И может быть, если он ее получит, ему удастся избавиться от мучительных сомнений. В ту ночь, когда он добился ее, он был пьян. Возможно, его воображение разыгралось и на самом деле все было вовсе не так хорошо, как ему кажется теперь.
Кого ты хочешь обмануть? Невозможно напиться до такой степени.
Но это был хороший аргумент, чтобы подвинуться к ней, поцеловать, разбудить и…
Нет. Тогда она подумает, будто это все, что ему от нее нужно. И хотя его тело страстно желало удовлетворения, это было не единственное, чего он хотел от Лидии. Ему стали необходимы ее спокойная деловитость, еда, которую она ему готовила, ее забота о Ли. Всего этого он тоже хотел. И еще ему очень нравилось, как она его слушает. Это придавало значительность всему, что он говорил. Ему нравилось, что она беспокоится о нем, когда ему приходится уезжать, как, например, сегодня. Он хотел, чтобы ему принадлежало не только ее тело, но и душа.
В одном он был уверен: дальше так продолжаться не может, или он совсем свихнется, если будет и дальше жить с этим вечно раскаленным стержнем в штанах. Рано или поздно он опять сорвется, как в ночь на Четвертое, а ему ни в коем случае не хотелось вновь увидеть страх на ее лице.
С завтрашнего дня он будет обращаться с ней как с женой, и затем, возможно, она сама станет больше чувствовать себя его женой, и в конце концов все уладится. Завтра же с утра он начнет осуществлять свой план. Что, если ему разбудить ее поцелуем? Да. Утром.
Он уснул, ощущая вкус этого поцелуя на губах.
Но утром ее не оказалось в фургоне.
XV
Он проснулся сразу, чувствуя себя полностью отдохнувшим после нескольких часов сна. Утро еще не наступило. Небо было сизо-серое, заря на востоке еще не занялась.
Росс сел, его взгляд немедленно устремился к постели Лидии. Он заморгал от тусклого света, подумав, что глаза обманывают его. Место, где обычно спала Лидия, оказалось пустым. Он подвинулся ближе, и сердце на мгновение остановилось, а затем снова учащенно забилось. Он дотронулся до простыней, чтобы убедиться в том, чему ум отказывался поверить. Ее не было.
Он заглянул в корзинку — Ли мирно спал. Лидия никогда не оставила бы его одного по доброй воле. К тому же где-то рыскал убийца.
Росс ринулся к выходу и стремительно откинул брезент. Никого. Никто в лагере еще не проснулся. Серыми горками холодного пепла лежали вчерашние костры. Он схватил пистолет, по привычке проверил, заряжен ли он, и сунул за пояс. Забыв надеть ботинки, рубашку и шляпу, он перемахнул через бортик и неслышно опустился босыми ногами на влажную от росы землю. Еще раз окинув взглядом лагерь, он не заметил нище никакого движения, даже в фургоне Лэнгстонов, куда, как он думал, Лидия могла пойти.
Он припустил бегом через густой лес, сбивая на своем пути ветки деревьев. Скорей к реке! Это единственное место, куда она могла пойти одна. Он не слышал ничего, кроме собственного свистящего дыхания и стука сердца, представляя Лидию в руках человека, которому ничего не стоило безжалостно убить подростка.
Или она просто убежала? Ему всегда казалось, что в один прекрасный день она исчезнет. Может, она устала от него и Ли и решила вернуться к тому, чем она занималась раньше, до того, как Лэнгстоны нашли ее? Что же произошло? Неужели она просто сбежала тайком среди ночи?
Нет, она не могла, убеждал себя Росс. Эта мысль, однако, не успокаивала его, потому что альтернатива была еще хуже. Он побежал быстрее. Достигнув речки, Росс оперся рукой о ствол дерева, стараясь отдышаться. Глаза его тем временем обшаривали противоположный берег. Сначала он не заметил ее, только платье, висящее на кусте форситии. Затем разглядел на другом берегу ее миниатюрную фигурку. Лидия лежала на боку, спиной к нему, колени были подогнуты к груди.
Она ранена? Без сознания? Мертва? О Боже!
Выхватив из-за пояса пистолет и высоко подняв его над головой, Росс кинулся в воду и, поднимая фонтаны брызг, помчался по отмели. Он выскочил на противоположный берег. Вода ручьями стекала с его штанов.
— Лидия! — закричал он.
Она испуганно села и, обернувшись, удивленно наблюдала за его неожиданным появлением из реки. На его руках и груди блестели капли воды, мокрые штаны подчеркивали стройность ног. Лидия переплыла реку после того, как вымылась, и сейчас ее мокрая рубашка плотно облепляла грудь и бедра. Волосы разметались по плечам и спине и рыжеватым нимбом обрамляли ее лицо. При виде Росса слезы покатились по ее нежным щекам. Губы разжались, и она выдохнула его имя.
Росс остановился как вкопанный. Он пытался успокоить дыхание, но оно только учащалось, сердце билось от ее почти что наготы, свежей, покрытой росинками кожи, распущенных волос. Он уронил пистолет на землю и подошел к ней. Опустившись на колени на мягкий, покрытый травой дерн, он провел рукой по ее щеке и снял слезинку большим пальцем.
— Боже мой, Лидия, что ты здесь делаешь? Я до смерти испугался, когда проснулся, а тебя нигде не было.
— Извини, я не думала, что ты проснешься до моего возвращения. — Она не сознавала, что говорит так же быстро, с трудом переводя дыхание, как и он, и что руки ее потянулись к его волосам и трогают темные пряди. — Я не успела вчера искупаться из-за… Я плохо спала ночью…
— Почему ты плакала? — Он кончиками пальцев погладил нежную кожу на ее затылке, откинув тяжелые пряди волос.
Из ее глаз опять брызнули слезы. Она и сама толком не понимала, почему плачет.
— Это, наверное, из-за Люка. Вчера было так ужасно, Росс, пока ты не вернулся. Мне было грустно, а потом еще и страшно, когда они… Мозес… мы с Мозесом так хотели, чтобы ты был здесь, и обрадовались, когда увидели тебя.
— Не плачь. Не плачь, — успокаивал он, наклонив голову и осушая ее слезинки усами, губами, языком. Их губы встретились с отчаянной страстью, которая бурлила внутри обоих. Ее губы раскрылись навстречу ему. Его язык проник в ее рот. В ответ в ее горле возникло нежное мурлыканье.
Он поднял ее за руки. Капли воды с его голой груди вновь намочили ее рубашку. Он прижался грудью к ее соскам, поднявшимся от холодной воды. Она слегка дрожала, и он надеялся, что это дрожь не страха, а
