Щеку и любовно отодвинула его голову.
— Мы не так далеко от лагеря. Нас могут увидеть, да и Ли здесь.
В его глазах отразилась зелень листвы, когда он улыбнулся ей. Она никогда не отказывала ему прямо, но… он понял ее просьбу. Росс с сожалением прикрыл рубашкой ее грудь и сказал:
— Я думаю, Ли не прочь поужинать. Да и я тоже.
Он взял у нее ребенка и всю дорогу до лагеря нес его на руках, прижав к груди. И снова Лидии хотелось плакать от счастья, что у нее есть они оба.
Лидия смотрела на спящего мужа и благодарила Бога за то, что он дал его ей. Словно в наказание себе, она опустила взгляд и вспомнила про Клэнси. Когда он придет опять?
Он появился в то же утро, как только Росс ушел за водой.
— Доброе утро, миссис Коулмэн, — протянул он.
Лидия, не желая показывать ему свой страх, медленно повернулась и посмотрела на него с холодным презрением, которое всегда приводило его в бешенство. Она ничего не сказала.
— Ты нашла?
— Да.
Его глаза жадно заблестели, но она не двигалась.
— Ну, ты, глупая сука, пока никто не видит, неси их мне сюда.
— Я не могу. Они слишком хорошо спрятаны. Нужно время, чтобы достать.
Он раздраженно выругался и едва сдержался, чтобы не закатить ей пощечину. Но лагерь начинал просыпаться, и он знал, что ему не следует привлекать внимание.
— Тогда сегодня вечером.
— Только не здесь.
— Возле загона, когда все поставят туда лошадей на ночь.
Она кивнула, и он повернулся, чтобы прокрасться между деревьями. Прежде чем уйти, он обернулся:
— Ты смотри приходи, тебе же лучше будет.
Она опять кивнула.
Этого заката она боялась.
Но он наступил, бледно-лиловый, малиновый и золотой. Ужин ждал Росса, когда он вернулся с работы. Это было не просто, но ей удалось достать кошелек с драгоценностями после обеда.
Настроение ожидания и предвкушения носилось по всему каравану. Всего через несколько дней они прибудут на место. Скаут предполагал, что они пересекут Красную реку через два дня. Затем примерно еще три — до Джефферсона. Некоторые поедут дальше, но в Джефферсоне они расстанутся. Все уже обменивались адресами родственников, куда можно написать, пока у них не появятся постоянные адреса.
Росс после ужина пошел поговорить с Грейсоном. Ма взяла Ли на прогулку и остановилась поболтать с миссис Симс, которая подошла со своими близнецами. Лидии удалось незаметно ускользнуть к загону.
Она шла прямо и с достоинством, несмотря на то, что замирала от страха. Избавится ли она от Клэнси после этого? Она надеялась, что он мертв, — и вот теперь он восстал, чтобы терзать ее снова. Ей не хотелось отдавать Клэнси драгоценности покойной жены Росса. Но еще больше ее тревожила мысль о том, что их могут найти у Росса. Конечно, если Клэнси получит такую ценность, он уедет и никогда больше не будет их беспокоить.
Лидия не заметила его, пока он не вырос перед ней. Он больно схватил ее за волосы.
— А вот и ты, — сказал он тихо.
Она с трудом высвободила волосы из его кулака.
— Убери прочь руки!
Они говорили шепотом, стоя за деревьями. Лошади, которые паслись неподалеку, едва поводили ушами в их сторону.
— Если ты тронешь меня хоть пальцем, Росс убьет тебя!
Клэнси оскалил желтые, неровные зубы в издевательской ухмылке:
— А как он узнает? Ты собираешься ему рассказать? Я ему не скажу. Конечно, если ты принесла драгоценности.
— Я их принесла. — Она достала из кармана бархатный мешочек и отдала ему. — А теперь оставь меня в покое. — Она хотела пройти мимо.
Но он, положив руку на ствол дерева, загородил ей дорогу. Почти ударившись подбородком о его руку, она отпрянула и потеряла равновесие. Придя в себя, она обнаружила, что стоит, прижатая к дереву жирным животом Клэнси.
— Ты стала довольно сильной, детка. Довольно сильной. Не знаю, нравится мне это или нет.
— Пусти! — крикнула она, отчаянно сопротивляясь и пытаясь ударить его коленом. Когда-то она случайно ударила его в пах и хорошо усвоила, что это эффективный способ остановить его домогательства.
Он проворно увернулся от ее колена:
— Ты выводишь меня из себя. К тому же ты наставила мне рога.
Его зловонное дыхание ударило ей в лицо. Расстегивая штаны, он больно схватил ее за грудь. «Нет», — всхлипывала она, сопротивляясь изо всех сил. Она ни за что не позволит, чтобы это снова с ней случилось. После Росса это невозможно. Пусть лучше Клэнси убьет ее!
— Ты, конечно, хочешь, чтобы я залез тебе под юбку вместо этого уголовника, с которым ты снюхалась. Пускай он залезает на своих лошадей, он все равно не сможет как следует оседлать тебя.
— Нет, ради всего святого, нет!
Он разорвал на ней блузку и, сунув руку под рубашку, больно ущипнул за соски.
— Ну что, соскучилась по этому?
Лидия не могла кричать. Она боялась, что на крик сбежится весь лагерь. Они увидят Клэнси. Узнают, что он сделал с ней. Он расскажет им… О Боже! Что ей делать? Росс не должен узнать о Клэнси. Но сможет ли она остаться с Россом, если Клэнси снова надругается над ней? Нет. Она стала бороться из последних сил, впиваясь ногтями ему в лицо.
Расстегнув последнюю пуговицу на штанах, он задрал ей юбку. «Нет, нет, нет!» Зажав ей рот рукой, он прижал ее голову к дереву.
— Лидия! — вдруг раздалось совсем рядом.
Клэнси резко обернулся, несколько секунд он смотрел на человека, произнесшего ее имя, от удивления не двигаясь с места. Мужчина возмущенно вскрикнул и бросился на Клэнси, стараясь схватить его за горло.
— Не надо, Уинстон! — закричала Лидия.
Но было уже поздно. Клэнси выхватил длинноствольный пистолет и без малейшего сожаления, даже с каким-то нечеловеческим удовольствием, выстрелил в невысокого человека в белом костюме. Пуля попала Уинстону Хиллу в грудь.
Звук выстрела гулко раздался в неподвижном вечернем воздухе. Клэнси грязно выругался. Он метнул взгляд, полный ненависти, на распростертое тело, затем на Лидию, которая с криком «Уинстон!» бросилась к истекающему кровью мистеру Хиллу.
— Черт! — Клэнси сплюнул и бросился в кусты.
Лидия даже не заметила его бегства. Она с ужасом смотрела, как на белом костюме Уинстона быстро расплывается алое пятно.
— Уинстон, Уинстон… — Она склонилась над ним и зарыдала.
Она думала, что он мертв, но он вдруг открыл глаза и, превозмогая боль, спросил:
— Лидия… ты жива?
— Да, Уинстон, да. — Слезы ручьем текли по ее лицу, дождем капали с подбородка прямо на его окровавленную грудь. — Не разговаривай, — испуганно попросила она, прижимая руки к его бокам, будто это могло уменьшить кровотечение.
— Я… уже давно… не чувствовал себя… так хорошо. — Он попытался протянуть руку, она взяла его руку в свои и прижала к щеке. — По крайней мере, умру, как подобает мужчине.
