люблю.
— Я тоже тебя люблю. — Он поцеловал ее очень целомудренно еще раз, потом сел в коляску и попрощался.
Хотя над ней безжалостно насмехались Ли и Мика, она стала реже болтаться вокруг загона вместе с рабочими и больше времени проводила с Лидией и Ма в доме. Ма Лэнгстон научила Бэннер вышивать, и она сосредоточенно трудилась над наволочками и кухонными полотенцами, которые потом аккуратно гладила, складывала и убирала в сундук с приданым.
Домашнее хозяйство обычно наводило на нее скуку, и девушка старалась увильнуть. Но теперь она начала помогать Лидии, предлагая передвинуть мебель или сменить занавески в гостиной.
Время, которое Бэннер проводила с Грейди, казалось ей необычайно романтичным. Она без памяти влюбилась, и когда Грейди попросил у Росса ее руки, девушка была на седьмом небе от счастья.
И вот сейчас она смотрела на Грейди с любовью, которая и привела ее к алтарю. Сердце Бэннер затрепетало при мысли о предстоящей ночи. С каждым днем становилось все труднее подавлять в себе желание, просыпавшееся от их поцелуев. Несколько дней назад, когда она провожала его до коляски, стоявшей под ореховым деревом на переднем дворе, Грейди потерял контроль над собой.
Он обнял ее, щека Бэннер оказалась на его груди, и было слышно, как быстро бьется его сердце, так же быстро, как и ее.
— Осталось только пять ночей, и нам уже не придется расставаться. Мы скажем друг другу «спокойной ночи» в нашей собственной постели.
Грейди застонал:
— Бэннер, дорогая, не говори так.
— Почему? — Она подняла голову и посмотрела на него. Он убрал с ее щеки выбившуюся прядь волос.
— Потому что от таких слов я хочу тебя еще сильнее.
— Правда? — Зачем притворяться, будто она не понимает, чего именно он хочет. Бэннер выросла на ранчо, где разводили племенной скот, и знала о спаривании все.
— Да, — со вздохом сказал Грейди, — я хочу тебя. — И приник к ней жадным поцелуем. Ее губы раскрылись, и он нерешительно коснулся их языком.
— О, Грейди…
— Извини, я…
— Нет. Не останавливайся. Поцелуй меня так еще раз. И он поцеловал Бэннер по-новому, да так, что у нее перехватило дыхание и закружилась голова. Но она испытала не облегчение, а еще больше напряглась и теснее прижалась к нему.
— Бэннер… — Рука Грейди скользнула с плеча к талии, наткнувшись на пышную грудь, и стиснула ее.
Ощущение, охватившее девушку, было столь неожиданным и сильным, что она в испуге оттолкнула его.
Грейди опустил голову и уставился на свои башмаки, жалкий и пристыженный.
— Бэннер… — начал он.
— Пожалуйста, не извиняйся, Грейди. — Услышав ласковый голос, он снова поднял голову. — Я сама хотела, чтобы ты трогал меня. И все еще хочу. Я знаю, девушкам не положено вести себя так, будто им нравятся… низменные отношения в супружеской жизни… Я не хочу, чтобы ты плохо думал обо мне. Поэтому и остановила тебя.
Грейди стиснул ее руки, поднес их к губам и начал покрывать поцелуями.
— Я не думаю о тебе плохо, я люблю тебя. Она рассмеялась хриплым гортанным смехом, от которого уже не один ковбой, нанятый ее отцом, терял сон, размышляя, каково было бы переспать с Бэннер Коулмен.
— Твоя невеста, Грейди, не из робких. Тебе не придется уговаривать меня лечь с тобой в постель.
Когда, простившись с Грейди, Бэннер вошла в дом, она услышала тихие голоса Росса и Лидии в гостиной.
— Думаешь, она уже готова к замужеству? Ей едва исполнилось восемнадцать, — сказал отец. Лидия тихо рассмеялась:
— Она наша дочь. Росс. Всю жизнь Бэннер видела, как мы любим друг друга. Едва ли супружеские отношения для нее тайна. Да, она готова. А что до возраста, большинство ее подруг уже замужем. А кое у кого уже есть дети.
— Но они не мои дочери, — возразил Росс.
— Иди посиди со мной. Перестань ходить туда-сюда, а то протрешь коврик до дыр.
Бэннер услышала, как отец сел рядом с матерью на диван. Она представила себе, как он обнял Лидию, а та уютно прильнула к нему.
— Тебя беспокоит Грейди?
— Нет, он весь на виду. Крепкий, тщеславный. Похоже, он на самом деле любит Бэннер. Боже мой, пускай так и будет, иначе ему придется держать ответ передо мной.
Девушка почти воочию видела, как мать взъерошила волосы отца.
— Если что, Бэннер заставит его побегать за ней. Она у нас своевольная. Или ты еще не заметил?
— Интересно, в кого бы это? — усмехнулся отец. Последовало молчание. Бэннер знала, что Росс и Лидия сидят обнявшись. Это всегда поражало ее друзей, никогда не видевших своих родителей такими. Она услышала шуршание одежды — они сели поближе и стали целоваться. А потом Росс сказал:
— Я в общем-то многого хотел для наших детей. Гораздо больше, чем мы с тобой имели в детстве.
— Я ничего не помню из того, что было до встречи с тобой.
— Нет, помнишь, — мягко возразил он. — И я помню. Я особо не волнуюсь насчет Ли, он сможет постоять за себя. Но Бэннер… — Росс вздохнул. — Я убью любого мужчину, который причинит ей боль. Сейчас я чувствую облегчение от того, что худшие из моих опасений не оправдались.
— А какие?
— Что какой-нибудь недостойный ковбой явится сюда в один прекрасный день и девочка потеряет голову.
— Ковбои не в ее вкусе. Она выросла рядом с ними.
— Но ей только что исполнилось восемнадцать лет. А такое выражение в глазах появилось в шестнадцать.
— И что за выражение?
— Ну, примерно как у тебя, когда я начинаю расстегивать свою рубашку.
— Росс Коулмен! Ты вообразил… — начала Лидия. Страстная речь матери внезапно оборвалась, и Бэннер не сомневалась, что отец закрыл ей рот поцелуем.
— Нет, ничего подобного. Я так не смотрю… — хрипло пробормотала Лидия.
— Да, да, смотришь. — Росс понизил голос. — Иди сюда, ко мне, — прошептал он, а потом стало тихо.
Улыбнувшись, Бэннер погасила лампу в холле и пошла к себе в комнату. Она посмотрела в зеркало над туалетным столиком, прижалась к нему носом и уставилась в глубину своих глаз.
На самом ли деле у нее такой взгляд? Может, поэтому Грейди посмел коснуться тех запретных мест, о которых шептались ее подружки? Неужели она такая плохая, если ей хочется, чтобы ее вот так трогали? А Грейди? Он тоже плохой, раз тоже желает этого?
Если ей так трудно устоять перед искушением плоти, каково тогда Грейди? Он мужчина, и ему гораздо труднее держать под контролем физические потребности.
Бэннер легла в постель и попыталась уснуть, но была слишком взволнованна, а тело жаждало испытать неизведанное.
'Ну что ж, не так долго осталось ждать», — подумала Бэннер, наблюдая за подружками невесты, которые шли по главному проходу церкви, отрепетировав все за день до свадьбы.
— Теперь наша очередь, принцесса. Готова?
— Да, папа.
Бэннер была готова. Она была готова к тому, чтобы ее любил мужчина, и к тому, чтобы угли, тлеющие в
