секунд в дверях появился Клиф Уайт, тяжело приволакивая несгибающуюся ногу. Горящими, как угли, глазами, резко выделяющимися на мертвенно-бледном лице, он впился в Крэмера.
— Проклятый ублюдок! — с презрительной ненавистью прохрипел он. — Я уже давно у тебя в долгу за то, что ты со мной сделал, и пора тебе получить причитающееся!
У Крэмера был затравленный вид, когда Клиф начал медленно, но неуклонно приближаться к нему. Крэмер стоял лицом ко мне и девушке с пистолетом, направленным в нашу сторону, и искоса поглядывал на то, как близко с каждым шаркающим шагом к нему приближался Клиф.
У меня по лицу катился пот, пока я ждал развязки. В абсолютной тишине комнаты тяжелые шаркающие шаги Клифа раздавались с оглушительным шумом, он продвигался все ближе и ближе к застывшему на месте Крэмеру. И тогда у Крэмера сдали нервы.
— Ну, ладно! — истерично завизжал он. — Посмотрим, как тебе понравится горящая ракета в твоих кишках в дополнение к твоей паршивой ноге!
Он резко обернулся к Клифу, а я сунул руку в кобуру на поясе. Сначала моя взмокшая от пота рука скользнула мимо, но в следующий момент я уже крепко сжал рукоятку кольта и выхватил его из кобуры.
Неожиданно Крэмер бросился на Клифа, нацелившись дулом револьвера ему в живот, но тот мощным ударом руки оттолкнул дуло в сторону. Все произошло в один момент. Я нажал на спуск, целясь в грудь Крэмеру. Но вероятно, он спустил курок пистолета, заряженного сигнальными зарядами, в то мгновение, когда Клиф отбил его руку.
Раздался грохот, оглушительный хлопок и громкое шипение, за которым последовал жуткий крик боли. Крэмер боком падал на пол — две пули моего тридцать восьмого вонзились ему в грудь, проскользнув под мышкой.
На полу отчаянно билась Эйнджел, наполняя весь дом пронзительными криками от невыносимой боли.
Это смертоносное шипение все продолжалось, и все время внутри ее вспоротого живота ярко вспыхивали раскаленные огоньки магнезии. Я не слышал, как подошел Клиф, я стоял, от ужаса потеряв дар речи, не в состоянии отвести глаз от страшных судорог, в которых корчилось тело Эйнджел. Первое, что я ощутил, это осторожное потягивание кольта из моей руки.
Клиф тяжело опустился на колени рядом с девушкой, неловко вытянув негнущуюся ногу. Его лицо было исполнено глубокого сострадания, когда он приставил дуло револьвера к голове Эйнджел и нажал на курок.
Мы стояли с ним около гаража в ожидании шерифа и машины «Скорой помощи». Всего пятнадцать минут назад в доме взорвался этот жгучий ужас, но мне казалось, что прошло уже часа два, — вероятно, потому, что мы наслаждались каждой секундой, проведенной на свежем воздухе.
— Когда эти сигнальные ракеты начинают взрываться, их уже не остановишь, как ни старайся, — пояснил Клиф. — Так было лучше, чтобы она больше не мучилась.
— Конечно, — отозвался я. — Клиф, я хотел задать вам еще только один вопрос.
— Валяйте! — спокойно отреагировал он.
— Помните, когда вы в первый раз сказали, что поршни у моего «остина» нужно отрегулировать?
— Да, а теперь они стучат еще больше, — проворчал он.
— Тогда я этого даже не слышал, — сказал я. — Вероятно, у вас очень острый слух?
— Ничего особенного. — Он пожал плечами. — Это просто результат длительной тренировки — у опытного механика постепенно развивается слух к работе мотора, вот и все.
— Крэмер говорил, что в качестве часового механизма они использовали дешевый будильник, — осторожно сказал я. — Думаю, он тикает довольно громко, а, Клиф?
— Наверное, — подтвердил он, — но его можно было и не слышать из-за работы мотора.
— Думаю, так, — согласился я. — Но Крэмер с девушкой установили его часа в два-три ночи. Так что парень, который, как обычно, осматривал самолет в ангаре, должен был его услышать.
— Да уж, можно сказать, услышал бы, — невозмутимо повторил он.
— Мне только интересно знать, Клиф, верна ли моя версия. Может, этот парень и обнаружил ее и вытащил из самолета. Нечего и сомневаться, что он так и сделал. Но потом посмотрел, на какое время будильник поставлен. А он знал, какой порядок полетов пилоты оговорили накануне, поэтому без труда вычислил, для кого предназначена эта бомба, правильно?
— Безо всякого труда, — пробормотал он.
— И что же он сделал потом? — стал я размышлять вслух. — Снова положил ее в самолет?
— Разве человеку дано постигнуть пути Провидения? — глубокомысленно проговорил Клиф. — Половина проблем в нашем мире происходит только оттого, что люди постоянно вмешиваются в ход вещей!
