— Не уверен, что понял вас, лейтенант, — хрипло выдохнул он.
— Вы ведь собирались жениться на Вирджинии?
— Ну… — протянул Уолтере. — Это была, так сказать, лишь… идея.
— Нет, это была вполне конкретная идея, — поправил я его. — И принадлежала она старику Пэйсу, вознамерившемуся женить вас на падчерице, принуждая к этому шантажом. Если бы Вирджиния не пошла на это, то лишилась бы всего, что старик оставлял ей по завещанию, а в случае вашего несогласия он оставил бы ей нечто весьма прелюбопытное — контрольный пакет акций вашего бизнеса.
— Так, значит, старый хрыч пытается навесить убийство Вирджинии на меня?! — Губы Уолтерса скривились в циничной усмешке. — С его похоронами произойдет то же самое, что бывает у некоторых других негодяев — придут лишь те, кто захочет воочию убедиться в его смерти!
Ссутулившись, Уолтере придвинулся ко мне.
— Ну да, это было его предложение. Вирджиния, естественно, не хотела оставаться ни с чем после его смерти, а я, в свою очередь, не хотел, чтобы какая-то дама, на которой я отказался жениться, владела контрольным пакетом акций в моем деле! Поэтому мы все обсудили и решили, что у нас с ней единственный шанс — тянуть волынку, то есть делать вид, что оба согласны с его предложением, а потом как можно медленнее спустить все на тормозах в надежде, что старик умрет еще до того, как мы свяжем себя узами законного брака.
— Но тогда, после его смерти, — возразил я, — она получила бы все, не так ли? Включая и пятьдесят один процент в вашем бизнесе?
— Несмотря на то что одной из договаривающихся сторон выступала дама, мы заключили нечто вроде джентльменского соглашения, — спокойно пояснил Уолтере. — Вирджиния согласилась добровольно передать мне после смерти старика его акции.
— Джентльменское соглашение? — Я вопросительно поднял брови.
— Да, соглашение, подписанное обеими сторонами в присутствии свидетелей и хранящееся в сейфе у моего адвоката. — Он непринужденно улыбнулся. — Полагаете, что с моей стороны подобное не слишком-то джентльменский поступок, лейтенант? Но, черт побери, сами посудите, все же лучше, чем женитьба двух людей, которые даже не слишком-то и нравились друг другу. — разве не так?
— Не знаю, не знаю, — холодно произнес я. — Хотя это, скажем так, определенно лучше, чем зверское убийство, задуманное и осуществленное двумя пылко любящими друг друга людьми.
— Что вы хотите этим сказать, лейтенант?
— Согласно версии старика, вы и Карэн Донуорт были в более близких отношениях, чем недавно обрученная парочка.
Лицо Уолтерса на глазах превратилось в застывшую маску.
— Я и… Карэн Донуорт? Эта ледышка? И что только не взбредет в голову выжившему из ума старику!
— Однако он так утверждает. — Я пожал плечами. — И если это правда, тогда все становится на свои места, разве не так?
— Но не думаете же вы серьезно, что он… — Челюсть Уолтерса отвисла. — Вижу, что так оно и есть! А что говорит мисс Донуорт?
— У меня не было возможности расспросить ее, — признался я. — В самый неподходящий момент с ней случился настоящий приступ истерики. Однако, мистер Уолтере, я на время поместил вашу ледышку в холодильник и теперь незачем особенно торопиться с расспросами. И вообще, думаю, более разумно сначала выслушать вашу версию.
— Но это же просто смешно! — Уолтере вдруг с силой ударил по подлокотнику кресла. — Абсурд! Бред чистейшей воды! Такой фригидной женщины я не встречал еще за всю свою жизнь! Если бы вы не воспринимали все так серьезно, я бы просто рассмеялся вам в лицо!
— У меня есть на это веские причины. — И я поведал ему о секонале, обнаруженном в желудке Вирджинии, пропавших капсулах и о том, под каким соусом старина Пэйс преподнес мне все это.
Пока я говорил, по бегающим серым глазам Уолтерса можно было догадаться, что он лихорадочно ищет выход из создавшегося положения, но у него скорее всего ничего не получается.
— Это пока только одни слова, — возразил он, когда я закончил. — Ведь мы с мисс Донуорт будем отрицать все его наговоры.
— Однако у старика в запасе целый набор косвенных улик, которые как нельзя лучше приводятся к месту…
Кажется, я уже говорил об этом, — терпеливо объяснял я. — И кто в таком случае станет прислушиваться к доводам тех, кто подозревается в преднамеренном убийстве с особой жестокостью?
— Вы говорите так, лейтенант, словно вам это совершенно все равно, — пробормотал Уолтере. — Да, по-видимому, так оно и есть. Вы лишь выполняете свою работу, но от этого ваши слова звучат еще безжалостнее.
— У меня сейчас достаточно оснований, чтобы обратиться к Большому жюри за обвинительным заключением, — мрачно заметил я.
— Но вы же… — Он неуверенно улыбнулся. — Пока не сделали этого?
— Не сделал.
— Меня не покидает странное ощущение, что, стоит мне только высунуться, как я тут же получу по носу. Ну да ладно. Можно вопрос, лейтенант? Почему вы все же не обратились за обвинительным заключением?
— Потому, мистер Уолтере, что в этом деле есть кое-что еще, не дающее мне покоя. И вы можете помочь мне разобраться в этом. Возможно, ясность сослужит хорошую службу нам обоим.
— Я не в том положении, чтобы возражать, — хмыкнул он. — В чем же проблема?
— В мануфактурном короле — в Стиве Олбарде, — не давая ему опомниться, произнес я. — Куда бы я ни сунулся, всякий раз натыкаюсь на него. И всякий раз, когда подозреваю, что мне говорят не правду, причиной является все тот же Стив Олбард, при упоминании о котором все внезапно начинают нервничать. Почему?
Почему его так все боятся?
— Боятся Стива? — Уолтере натянуто рассмеялся. — Кто боится? Только не я, лейтенант!
— Я слышал, что и Вирджиния Мередит боялась его чуть ли не до полусмерти, — холодно сказал я. — Он домогался ее, но она и слышать о нем не хотела. Мне также известно, что последние несколько недель он постоянно торчал в доме Пэйса и что старик при упоминании его имени даже симулировал сердечный приступ. Потом, этот… как вы его назвали? — покупатель.
Ни дать ни взять — персонаж из фильма ужасов; еще до того, как я появился на складе, он уже торчал здесь.
— Я же говорил вам, лейтенант, что Стива интересуют качественные шкуры леопардов, и…
— И леопарды находятся на грани исчезновения, а это ужасная трагедия! — сердито закончил я. — Я уже слышал все это!
— Стив — самая крупная фигура в нашем бизнесе в Пайн-Сити, — поспешно произнес Уолтере. — Может, некоторых пугает именно это? Я просто ума не приложу…
— Но вас-то это не пугает?
— А почему, черт возьми, это должно меня пугать?
— Но ведь это пугает старика, который владеет контрольным пакетом ваших акций?
— Старого черта ничем не испугать! — взорвался Уолтере. — Готов поспорить, по каким-то соображениям он попросту разыграл вас.
— А Вирджиния его боялась?
— Возможно, боялась, хотя никогда об этом не говорила.
Я грустно улыбнулся.
— Мне кажется, вы лжете, мистер Уолтере. Думаю, сама мысль о Стиве Олбарде пугает вас значительно сильнее, чем перспектива быть обвиненным в преднамеренном убийстве!
— Поверьте, вы ошибаетесь, лейтенант! — горячо воскликнул он.
— Я перестал верить людям с тех самых пор, как начал работать в полиции, — сказал я. — И теперь верю человеку только в том случае, когда у него есть веские доказательства того, что он говорит правду.
