— Но вы ведь были в ночной смене, — уставился я на него в изумлении. — И наверное, устали как собака.
— Доктор сказал, что раньше двух вы все равно не проснетесь, лейтенант. Так что я тоже поспал.
— Прошу прощения за беспорядок в квартире, — смущенно произнес я.
— Я осмотрел вашу квартиру, надеюсь, вы не рассердитесь на меня за это. У вас отличная берлога. Мне всегда хотелось найти что-нибудь похожее.
— Когда вы наконец найдете то, что ищете, я подарю вам пару своих офортов, чтобы наставить вас на путь истинный, — великодушно пообещал я.
— Спасибо, лейтенант. — Стивенс небрежно пожал плечами. — Вы ведь знаете, как обстоят дела с офортами. У меня их полный шкаф. Время от времени я их сжигаю, но они тут же набираются снова.
Стивенс налил мне кофе, и мы уселись за кухонный стол друг против друга.
— Я хотел сказать вам еще одну вещь, лейтенант. — Стивенс старательно избегал моего взгляда. — Проснувшись в полдень, я позвонил своей девушке. Она пришла и немного прибралась в вашей квартире. Это пустяк, но я подумал, что хоть чем-то помогу вам.
— Ну и как, помогли? — небрежно спросил я.
— О, черт! — В голосе Стивенса вновь появилась уверенность. — Я думаю, что придет день — и он уже не за горами! — когда я тоже стану лейтенантом. Так что какие могут быть между нами счеты?
— Видите ли, Стивенс, я целых три года искал кушетку, какую хотел, — прорычал я. — Это единственная вещь в квартире, которая мне по-настоящему дорога. И если хоть одна — да, одна! — пружина на ней скрипнет, я не успокоюсь, пока не отправлю вас на полгода назад в дорожную полицию. И позабочусь, чтобы вас послали дежурить в самую тьму-таракань — например, на вершину Лысой горы.
— Слушаюсь, сэр! — Парень с трудом проглотил слюну. — Хотите еще кофе, лейтенант?
— Не сейчас. — Я встал. — Сначала приму душ и оденусь. А вы к тому времени поджарьте мне глазунью с беконом и сварите еще кофе. У бекона должна быть хрустящая корочка, понятно, патрульный Стивенс?
— Да, сэр, слушаюсь, сэр. — Он снова с трудом проглотил слюну. — Вы зря волнуетесь насчет пружин, лейтенант. Барби-Эллен, моя девушка, легче перышка, она весит не больше девяноста фунтов вместе с сапогами.
— А сколько вы весите? — быстро спросил я.
— Пару сотен фунтов, лейтенант.
— И где же, интересно, были вы, когда девяносто фунтов Барби-Эллен скакали, не снимая сапог, по моей кушетке? — прорычал я. — Только не говорите, что вы убирали квартиру, иначе еще до заката очутитесь в дорожной полиции!
Мы доехали до офиса шерифа на такси — я и патрульный Стивенс, который, я надеялся, получил хороший урок и будет теперь знать, как вести себя в доме старшего по званию. Впрочем, в глубине души я не очень-то в это верил. Не успело такси остановиться, как Стивенс тут же исчез. Не без некоторого самодовольства я подумал, что научил его уважать старших.
Однако мое самодовольство тут же улетучилось, когда я понял, что за проезд придется платить мне.
Когда я вошел в приемную, Аннабел Джексон посмотрела на меня и улыбнулась, но улыбка секретарши шерифа была такой натянутой, что мне стало противно.
— Привет, Эл, — тихо произнесла она. — Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, — резко ответил я.
— Да это же просто замечательно! — Напускное участие просто било из нее фонтаном — будь это нефть, я бы тут же застолбил участок прямо у нее на столе.
— Шериф у себя? — спросил я.
— Подожди минутку, я пойду узнаю. — Ее губы снова растянулись в улыбке, от которой меня просто передернуло. — Сядь и отдохни немного, Эл, я скоро вернусь.
— А ты что, уходила с работы куда-нибудь? — изумленно спросил я.
— Нет, после обеда я никуда не отлучалась, — ответила Аннабел.
Я посмотрел на часы.
— Сейчас двадцать минут пятого, — сказал я. — Значит, последние три часа ты сидела в этой комнате.
Аннабел демонстративно пересчитала по пальцам.
— Почти четыре часа, Эл.
— И не знаешь, у себя ли шериф? — Я улыбнулся ей своей убийственной улыбкой, которая у меня всегда в запасе для таких случаев. Улыбкой, при виде которой престарелые матроны поплотнее натягивают юбку на колени. — И что же случилось с Лейверсом? Из него что, решили сделать чучело?
Аннабел быстро отступила на два шага назад, и с чувством мрачного удовлетворения я отметил про себя, что она сжала ноги.
— Ах, какая же я глупая! — Девушка визгливо рассмеялась. — Совсем забыла, что шериф никуда не выходил! Что ему от тебя передать?
— Кому? — прорычал я. — Гарсии?
Я прошел в кабинет Лейверса, даже не потрудившись постучаться. Увидев меня, он занервничал:
— Как ты себя чувствуешь, Уилер?
— Отлично, — ответил я. — Что произошло за время моего отсутствия?
— Не обижаешься на меня за то, что я велел доку Мэрфи сделать тебе укол, а двум патрульным держать тебя? — извиняющимся тоном спросил шериф.
— Нет. — Я тупо уставился на него. — А что, я должен был обидеться?
— Конечно же нет! — В глазах Лейверса появилось благодарное выражение. — Вскрытие Полника не дало ничего нового. Специалисты по баллистике проверили пули…
— И сколько же их было? — перебил я его.
— Три. — Шериф продолжал торопливо рассказывать. — Тридцать второго калибра. Парни из лаборатории криминалистики облазили дом вдоль и поперек, но ничего не нашли.
— Хорошее начало, — мрачно отметил я.
— Ты же знаешь, Уилер, — сердито произнес шериф, — что невозможно найти то, чего нет.
— Я был бы вам очень признателен, шериф, если бы вы перестали повторять мне прописные истины, — огрызнулся я. — Все утро вы только и делали, что говорили мне то, что я и без вас знаю.
— Извини меня, Уилер. — Шериф немного отодвинул стул назад. — Я виноват перед тобой.
Я не поверил собственным ушам, однако, глянув в лицо Лейверсу, убедился, что не ослышался. Весь его облик выражал полнейшее смирение, и даже в подбородках проглядывало что-то виноватое.
— А что еще произошло за время моего отсутствия? — небрежным тоном спросил я.
— Ничего особенного. Я велел организовать слежку за Кингсли, Кордианом и Стрэченом. Если кто- нибудь из них попытается улизнуть из города, то далеко не уедет.
— А что слышно о Джо Дана и Фишере? — спросил я. — Вы напали на их след?
Шериф огорченно покачал головой:
— Я послал на Лысую гору две патрульные машины с заданием опрашивать всех проезжающих. Но никаких новостей от них не поступало.
— Когда состоятся похороны сержанта Полника?
— Послезавтра. Все уже организовано — почетный караул и все прочее. Мы продумали все детали, Уилер.
На лице шерифа появилось какое-то своеобразное выражение, вроде натянутой улыбки, какую я незадолго до этого видел у Аннабел. И меня вдруг охватила паника. Правда, я не сразу догадался, что это он просто улыбается, — с его многочисленными подбородками до этого не сразу доходишь.
— Я думаю, что сейчас тебе пока нечего делать, Эл.
Иди-ка ты домой и отдохни.
— Но я ведь только недавно проснулся, вы что, забыли? — осклабился я. — Ведь вы же сами велели усыпить меня, действуя чисто гестаповскими методами, а потом отправили домой на «скорой помощи»!
— Ты же сказал, что не обижаешься на меня, Уилер! — Лицо шерифа посерело. — Помнишь?
