позвонить тебе, — Бен говорил от чистого сердца, забыв о своей обычной сдержанности, выработанной годами юридической практики. — Но когда я, лежа тогда на шоссе, открыл глаза и так близко увидел твое лицо, то понял, что мне безразлично, как именно ты поступишь с наследством.
У Нины отлегло от сердца, куда-то вдруг исчезли преследовавшие ее всю жизнь сомнения в собственной физической привлекательности. Она испытала странное, но очень приятное ощущение, словно она, как в сказке, сбросила некрасивую, сковывающую ее оболочку и заново родилась на свет — прекрасной и желанной. Она потянулась к Бену, увлекая его к себе. Они вытянулись на кушетке, так тесно прижавшись друг к другу, что слышали биение сердец. Нина нежно провела пальцами вдоль воротника рубашки Бена, поглаживая его шею. Хотя голос рассудка подсказывал ей, что не стоит торопиться, Нина на этот раз решила не прислушиваться к нему. Ее влекло к Бену с момента их первой встречи, и в глубине души она знала, что рано или поздно они станут близки. Не зря же сегодня она надела именно то шелковое платье, которое было на ней в тот вечер, когда они побывали на концерте, а потом, здесь у нее дома, поняли, что хотят вновь и вновь видеть друг друга…
Они обменялись долгими, неторопливыми поцелуями, не разжимая крепких объятий.
— Я не хочу выпускать тебя из рук даже на секунду, — сказал Бен, поглаживая волосы Нины. — Я хочу делить с тобой горе и радость и заботиться о тебе. А сейчас я хочу любить тебя.
У Нины перехватило дыхание.
— А я уже не надеялась услышать от тебя этих слов.
— Ты могла бы сама произнести их, — мягко упрекнул Бен, целуя ее шею и наслаждаясь тонким ароматом духов Нины. Его идеал женщины, который он когда-то вообразил себе, — очень стройной, спортивной, нашедшей свое место в современном мире, — был навсегда забыт. Теперь для Бена существовала только Нина.
Нина медленно закрыла глаза, чувствуя такое состояние блаженства, что, казалось, не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Но Бен ждал от нее ответа, и она должна была сделать это сейчас, пока еще могла владеть своим голосом.
— Бен, — тихо сказала Нина, — ты ведь не такой человек, который может воспользоваться женской слабостью. Я понимаю, что если не соглашусь на мимолетный роман или тебе будет со мной неинтересно, ты бросишь меня. Ты сделаешь это очень вежливо, мягко, но все равно факт останется фактом. — Бен поднял голову, и Нина поняла, что ее слова попали в точку. — Но я не смогу пережить такого отношения к себе, — закончила она.
— Понимаю, — ответил Бен. — Мы два одиноких человека, и нам потребуется время, чтобы проверить наши чувства и решиться на серьезный шаг.
— Но я не хочу, чтобы наши отношения превратились в мимолетную связь, — сказала Нина, когда они медленно разжали объятия.
— Я хочу провести с тобой ночь, чтобы уснуть и проснуться рядом с тобой, — ласково целуя ее, прошептал Бен. — И когда солнце взойдет над городом, я хочу вновь любить тебя. Но я не хочу торопить тебя. Если тебе нужно время, я готов…
— Бен…
— И дело не в том, что я такой терпеливый и разумный, — продолжил Бен. — Дело в другом.
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — Нина встала и протянула ему руку. — Мы оба знали, что этот момент наступит, и оба не хотели торопить события. Но время ожидания закончилось. То, что ты предлагаешь мне сделать выбор, говорит о том, что ты — джентльмен, но я отклоняю твое предложение…
Они направились в спальню с таким чувством, будто переступали вместе ее порог уже много раз, но Бен впервые оказался в роскошной, отделанной в кремово-голубых тонах комнате. Нина, без колебаний, привела его в свою спальню, не захотев идти в комнату для гостей. Она знала, где именно ей хочется быть с Беном.
Нина сбросила туфли, ступила босиком на бледно-голубой ковер и, обняв Бена за плечи, посмотрела ему в глаза:
— Ты не хочешь помочь мне снять серьги?
— Я хочу снять все твои драгоценности, — ответил Бен, отстегивая серьги и целуя мочки ее ушей.
Он отложил серьги в сторону и обнял Нину. Ее губы приоткрылись навстречу его поцелую, и, когда Бен наконец оторвался от нее, они оба замерли, не сводя друг с друга счастливых глаз.
Бен нащупал пальцами пуговицы на платье Нины. Он почему-то предвкушал, что у такой женщины должно быть необыкновенное нижнее белье, и не ошибся. Когда пуговицы были расстегнуты и платье медленно скользнуло на пол, взору Бена предстал роскошный ансамбль цвета слоновой кости, отделанный тонкими кружевами.
— Мне говорили, что мужчин возбуждает нижнее белье черного цвета, — промурлыкала Нина, развязывая галстук своего возлюбленного.
— Не надо слушать глупых подруг, — улыбнулся Бен. — Я не так молод, как прежде.
— Правда? — глаза Нины сияли. — По-моему, ты напоминаешь хорошее вино — становишься лучше год от года. Надеюсь убедиться в этом лет через двадцать.
Бен начал раздеваться и скоро остался в боксерских трусах, обнажив свое гибкое, мускулистое тело. Он осторожно приподнял подол ее комбинации, но тут же убрал руку и начал медленно стягивать с плеч Нины узкие бретельки, легонько касаясь пальцами ее высоких налитых грудей, спрятанных в белоснежных чашечках бюстгальтера.
— Почему-то бытует мнение, что избавлять леди от кружев и тесемок — огромное удовольствие… Неужели это правда?
— Сейчас проверим…
Нина застонала от его прикосновений, придвинулась ближе и стала нежно поглаживать Бена по мускулистой спине.
— Мне нравится чувствовать твое тело так близко, — сказала Нина, ощущая, как он откликается на ее прикосновение. Она решила, что наступила подходящая минута для признания. — И я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, — ответил Бен, наслаждаясь звуком, казалось, давно забытых слов. — Как долго я ждал этого момента, чтобы произнести это признание.
Нина поцеловала его в ямку у основания шеи и посмотрела Бену в глаза. Они светились такой страстью и любовью, что по ее телу пробежала легкая дрожь.
— Я рада, что мы именно сейчас сказали о наших чувствах и были искренни.
— Я тоже очень рад…
Бен вновь поцеловал ее и через несколько мгновений они оказались на широкой постели Нины. Бен, теперь полностью обнаженный, вытянулся рядом с Ниной и начал медленно раздевать ее. Его рука мягко скользнула от застежки бюстгальтера к колготкам.
— Я чувствую себя так, будто распаковываю долгожданный подарок…
И это он говорит о такой прозаической вещи, как колготки? А что было бы, если бы ей пришло в голову надеть шелковые чулки с кружевными подвязками?
Бен действовал нежно, но уверенно, и у Нины перехватило дыхание, когда он быстрыми движениями снял с нее все остальное.
Некоторое время они молча ласкали друг друга, наслаждаясь близостью и привыкая к этому восхитительному состоянию.
Бен покрывал поцелуями волосы, лицо, плечи, груди Нины. Руки его спустились от ее плеч к бедрам, и вот уже его пальцы действуют смелее и смелее.
Нина чувствовала себя на седьмом небе от блаженства. Она слабо застонала и вцепилась пальцами в плечи Бена. В ней нарастала волна возбуждения, и она еще теснее прижалась к своему возлюбленному. Нину переполняла невероятная радость, и ей очень хотелось верить, что Бен чувствует то же самое.
Наконец их тела слились. Нине показалось, будто темная комната озарилась ярким светом, она испытала такое потрясение от их близости, что даже удивилась, что ее тело способно на такое бурное проявление чувственности. Нина подумала, что еще никогда не испытывала ничего подобного и сделает все
