нации, а бдительному надзору самых строгих кагальных агентов и специально созданных учреждений, контролирующих каждый фунт мяса, употребляемого местными еврейскими жителями, и тем строгим преследованиям, которые кагал всегда употребляет против нарушителей кошера[20].
Таким образом, кошер навязывается евреям более силой страха и наказания, чем фанатизмом. Ревность же кагала к кошеру объясняется весьма просто.
Если кагал есть учреждение или власть и в основании их лежит Талмуд, то само собою разумеется, что поддержание кошера, который более всех прочих особенностей еврейской жизни отрывает эту нацию от остального мира и образует самую вернейшую ограду талмудического знамени, должно быть для них одной из самых прямых и самых священнейших обязанностей.
Этим же обстоятельством объясняется и строгость мер, которые кагал употребляет для охранения кошера. Кагал по опыту знает, что не все евреи, которые придерживаются кошера у себя дома, т. е. там, где они всегда под надзором кагала, остаются ему верными и там, где они чувствуют себя вполне свободными от такового надзора.
Будучи знаком с этой скрытой чертой жизни еврея, кагал убежден, что с оставлением кошера на попечение совести еврея в непродолжительном времени в каждом обществе найдутся такие евреи, которые при покупке мяса забудут обо всем и станут приобретать то мясо, которое здоровее, вкуснее и дешевле, а так как треф всеми этими качествами отличается от кошера[21], то он непременно возьмет перевес и кошеру недолго бы осталось служить опорой для знамени создателя Талмуда.
При таком убеждении на счет жизни еврейской массы и при том важном значении кошера для иудейства, о котором мы только что говорили, кагал в России, в стране, где Талмуд расположился главным лагерем, не может оставить его на попечение совести еврея.
Положиться здесь на совесть и поддерживать кошер проповедью, увещеванием и тому подобными мерами – дело очень и очень ненадежное; кошер явился бы тогда сказочным громаднейшим зданием, построенным на курьих ножках.
Теперь ясно, для какой надобности кагал строит за свой счет скотобойни, по какой причине он заполнил мясную торговлю множеством своих чиновников и обременил эту отрасль тяжелыми налогами и поборами и, наконец, к чему вся эта странная обстановка вокруг мясной торговли, которая подробно обрисована в 48 кагальных постановлениях о кошере, изложенных в этой книге под № 5, 8-11, 13, 14, 32, 36, 60, 61, 80, 88- 91, 93-96, 114, 122, 142, 152, 157, 161, 164, 173, 176, 178, 184, 217, 226, 249—251, 257—259, 265, 269—272, 275 и 278.
Главную цель составляет, как мы видели, охрана вернейшей опоры талмудического знамени. Если же мы добавим, что, кроме сего, коробочный сбор с кошера образует еще и капитал в руках кагала, необходимый не только для содержания служителей по части кошера, но и для других кагальных оборотов, как, например, на подарки чиновникам, подкуп и пр., как это изображено в вышеназванных актах[22], то не трудно понять, до какой степени кошер и коробочный сбор от кошерного мяса вредны для самих евреев, для христиан, посреди которых они живут, а в особенности для целей правительства, о чем ниже еще будем говорить.
После всего сказанного сам собой возникает вопрос: как смотрит на кошер русское правительство и что говорят о нем русские гражданские законы?
Ответ таков: кошер в России обеспечен силой русских законов и наблюдением за аккуратным исполнением его со стороны евреев занимается не только кагал, но и местные власти. Вот как объясняется это странное явление.
Не доверяя только своим силам великое дело охранения от ослабления кошера в России в главном талмудическом лагере и опасаясь тех случаев, когда оштрафованные за нарушение кошера субъекты стали бы искать защиты у местных властей и законов – обстоятельства, от которого ни в каком случае нельзя ожидать благих последствий для интересов синагоги вообще, а в особенности для власти кагала, – кагал постарался подвести устав о кошере под требования русских законов, подкрепив его силой оных.
Достижение этой цели, как следует полагать, не стоило излишних трудов и усилий. Требовалось только указать правительству, что коробочный сбор от кошера будто может служить дополнительной статьей, облегчающей сбор налогов с евреев, и больше ничего. Эта маленькая хитрость со стороны выдрессированных талмудических политиков нашла соответствующее место для кошера в сводах русских законов.
Вот как кагал заставил говорить русский закон о талмудическом кошере:
«Существующий издавна в еврейских обществах Российской Империи особый денежный сбор под названием коробочного или кружечного предназначается на общественные потребности евреев, как-то: на облегчение средств к бездоимочному взносу податей и исправному отбыванию повинностей; на уплату общественных долгов; на учреждение и содержание еврейских училищ и пр. [23]
Общему сбору подлежит:
1. Убой скота на кошер (с каждой скотины).
2. Резание птиц (с каждой птицы).
3. Продажа кошерного мяса (с каждого фунта).
4. Пени, штрафы и взыскания за несоблюдение правил по общему коробочному сбору[24].
При убое скота и птиц на кошер не употребляется других к тому орудий, кроме данных откупщиком, с его клеймом и с удостоверением раввина, что они могут быть употребляемы для кошера[25].
Городские и земские полиции и общественные начальства должны оказывать откупщикам по всякому их правильному требованию законное содействие и вспомоществование в том, чтобы коробочные сборы платимы были евреями без всякого сопротивления и утайки»[26].
Таким образом, кошер теперь имеет обязательную силу для еврея в России не только по Талмуду, но и по государственным законам, а наблюдением за аккуратным исполнением оного занимаются вместе с кагалом и местная полиция, и местные власти. Следовательно, кошер главная ограда талмудического знамени – теперь уже не опасается ни внутреннего, ни внешнего врага. Но ответ на вопрос, насколько поддержка кошера принесла пользу правительству в финансовом отношении, мы советуем отыскать в
