свое, принять наказание, положенное его дочери. Но эта милость отдавалась во рту Девлина страшной горечью.
В голове сидела мысль, что другой на его месте нашел бы способ не нарушить закон и одновременно сохранить жизнь Магнусу. Другой Избранный – один из истинных рыцарей, о которых так часто поет Стивен. К несчастью жителей этой деревни, приговор должен вынести Девлин. И вина за смерть Магнуса тоже ляжет на его плечи.
Однако это не только его вина. Смерть старика – лишь одно из деяний, за которые Девлин собирается привлечь к ответу барона Коринта. В лучшем случае лорд Эгеслик виновен в небрежении и плохой заботе о своем народе, в худшем – он изменник. Но суд над бароном – дело небыстрое. А до тех пор, пока барон раскается в своих ошибках, для этих людей все останется по-прежнему. И если снова вернутся пираты, защитить крестьян будет некому. Это тоже несправедливость. Девлин попытается ее исправить.
Дождь прекратился перед самым рассветом. Чуть только небо посветлело, Девлин вместе с Дидриком и Миккельсоном направился к дому старосты. Девушка, стоявшая на страже у входа, встала по стойке «смирно».
– Все тихо, – сообщила она.
Девлин кивнул. На рассвете на него накатило какое-то жуткое спокойствие, стершее все чувства. Сейчас им двигало только неумолимое сознание своего долга и верность клятве Избранного.
Прапорщик Миккельсон постучал в дверь.
– Пора, – позвал он.
Дверь распахнулась, и на пороге показалась Магнильда, в той же куртке и штанах, что и вчера. Ее веки распухли и покраснели, но слез не было.
– Вы опоздали, – сказала он. – Мой отец избежал вашего суда. Он уже мертв.
– Отведи меня к нему, – приказал Девлин.
Магнильда впустила его внутрь и провела вверх по лестнице в тесную спальню. Грубое шерстяное одеяло прикрывало безжизненную фигуру. Девлин отвернул одеяло и увидел восковое лицо старосты. Он коснулся шеи Магнуса. Пульс в этом холодном теле уже не бился. Девлин сдернул одеяло и, встав на колени, приложил ухо к груди старика. Дыхания он не услышал. Поднимаясь, он еще раз обвел взглядом тело, но не нашел следов насилия или ран, нанесенных рукой самого Магнуса. Наоборот, лицо старика разгладилось, и на нем запечатлелся покой. Девлин снова накрыл тело одеялом и спросил у Магнильды:
– Яд?
– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Может быть. А может, Боги даровали ему милость, в которой ты ему отказал.
Если старик умер тихо и безмятежно, во сне, – это действительно милость. Боги пощадили и Девлина, избавив его от невыносимо тяжкого труда.
– Кто теперь староста?
– Я, – ответила Магнильда и тут же напряглась, будто ждала, что Девлин усомнится в ее правах на эту должность.
– Хорошо, – одобрил он.
Судя по выражению лица, Магнильда была удивлена, хотя Девлин не сказал ничего, кроме правды. Крутой нрав этой женщины очень пригодится для того, что он задумал.
– Собери через час всех жителей деревни. Я хочу поговорить с ними.
– Мне даже нельзя похоронить отца?
– Потом. Пришло время живых. Собери всех, включая стариков и младенцев. То, что я скажу, важно для каждого.
Крестьяне встали широким полукругом у вяза, на котором Избранный должен был повесить Магнуса. Всего собралось около сотни человек всех возрастов: седовласые старцы, матери с грудными младенцами на руках, взрослые мужчины и женщины, дети и подростки. Сзади толпы выстроились солдаты и стражники; на лицах у первых проглядывала тревога и беспокойство, вторые сохраняли спокойствие, но зорко следили за собравшимися, предупреждая возможную опасность.
Толпа расступилась, пропуская Девлина на середину. Там уже стояла Магнильда, на шее у которой висела серебряная цепь, символ ее новой должности.
– Ты обещал, что наказание закончится со смертью моего отца. Ты нарушишь свое слово?
– По-моему, я ничего не говорил о наказании, – ответил Девлин.
Он обвел взглядом жителей деревни. Угрюмые, забитые люди. Только у Магнильды хватило смелости открыто выразить свой гнев.
– Все пришли? – спросил он.
Женщина кивнула.
– Хорошо. Теперь слушайте меня, – громко обратился он к крестьянам. – Я буду говорить о пиратах, что приходят с моря. У меня есть причины подозревать, что они вернутся, а вам придется встать на защиту своих семей. Кто из вас умеет держать в руках лук?
Молчание.
– Копье?
Опять тишина, словно Девлин говорит на чужом языке. Сельчане тупо пялились перед собой, избегая смотреть на Избранного.
– Кто-нибудь умеет драться на ножах? Или на кулаках? – Глупо ждать ответа. – Хоть один из вас, мужчина или женщина, может бросить камень, чтобы защитить свою жизнь?
