– А если удача отвернется от нас, когда мы будем уходить? – возразил Дидрик. – И потом…
Наступила полная тишина, поскольку все собравшиеся неожиданно замолчали, и Дидрик закрыл рот, так и не договорив.
Брат Арни снова обратился к богам, перечислив все достоинства Девлина и вверив заботу о его душе господу Хаакону. Стивена пробрал озноб от такого дурного предзнаменования. Нет ничего хуже, чем просить заботы Хаакона для человека, который еще не умер.
Стивена все равно никто бы не послушал. Дидрик, Драккен, Сольвейг, даже глубоко верующий брат Арни были абсолютно убеждены, что Девлина нет в живых. Как, впрочем, и все остальные, пришедшие оплакивать его кончину. Странное сборище: король отсутствовал, несмотря на объявленный им самим всеобщий траур, и это – сразу бросалось в глаза. Многие придворные тоже воздержались от появления на сомнительном мероприятии, опасаясь навлечь на себя гнев монарха. Удивляло появление леди Ингелет, стоящей в первом ряду рядом с капитаном Драккен. Леди Фалда тоже пришла, две дочери поддерживали ее с обеих сторон, чтобы она не упала. Она серьезно болела и выглядела так, словно скоро сама обретет покой под покровительством владыки смерти Хаакона.
Как генералу королевской армии Девлину полагался полный военный эскорт, тем не менее вооруженные силы представляли только маршал Ольварсон и его адъютант, да и они старались держаться поодаль.
И все же часовня не пустовала. Придворные льстецы не захотели проводить Девлина в последний путь, зато нашлось много других, кто с радостью занял их место. В первых рядах Стивен увидел торговца Тирвальда, королевского оружейника мастера Тимо, целительницу госпожу Аланну. Другие лица было трудно рассмотреть, но он обратил внимание, что многие пришли в темно-зеленой форме стражей.
Служба продолжалась, верующие горячо молили богов о проявлении милости, и на мгновение Стивен задумался, молятся ли они о душе Девлина или все же о спасении государства, которое никогда больше не будет прежним. Всего за несколько недель сельваратским дипломатам удалось добиться того, над чем из поколения в поколение безуспешно бились их армии. Они покорили Джорск. Двести лет назад сельваратцам ненадолго удалось вторгнуться на территорию страны, но только для того, чтобы бесславно отступить с многочисленными потерями. Лишь теперь жители Джорска приняли их как братьев, с распростертыми объятиями, гостеприимно распахнув двери.
Стивен не мог не задуматься о действиях Девлина при подобных обстоятельствах. Как бы поступил он? Сумел бы предотвратить случившееся? Будь он в столице, когда объявили о союзе с Сельваратом, засомневался бы он в неожиданной готовности оказать помощь? Когда войска высадились на восточном побережье, приказал бы Девлин отозвать войска из гарнизонов? Или бы он поостерегся, увидев, чем грозит передача власти в руки иностранной армии, которая признает только собственную силу?
Проведи Девлин зиму в Кингсхольме, все могло обернуться совсем иначе. Однако в критический момент он находился в сотнях лиг от столицы в поисках Меча Света. Стивену это казалось непонятным. Он не находил в поведении Избранного никакого смысла. Он всем сердцем верил, что Девлин – избранник богов, посланный на защиту Джорска. Но в минуту опасности Девлин пропал без следа.
Хотелось верить, что Девлин отправился сражаться в одиночку, но даже под влиянием безумия Джеаса он не мог не осознать, что одному человеку не выстоять против армии. Если долг позвал его на восток, Избранный нашел бы способ сообщить о своем решении друзьям. Каждый день, не приносящий новостей, казалось, подтверждал, что он уехал не по собственному желанию.
Значит, произошло одно из двух. Либо Девлина захватили в плен, либо он погиб. Только в смерть друга Стивен верить не хотел.
– Налей еще, – бросила капитан Драккен, толкнув кубок в направлении Дидрика.
Он нахмурился, однако спорить не стал, взял бутылку с вином и плеснул ей еще одну щедрую порцию.
Она сделала большой глоток и критически осмотрела кубок. Серебряные кубки из разных сервизов – плохая замена золотым сосудам, похищенным из храма. Хорошо хоть, что церемониальное вино превосходно. Выдержанное красное мирканское теперь дороже золота в столице. Похоже, боги предпочитают все лучшее приберегать для себя.
Скорбными были лица немногочисленных посетителей хранилища под королевским храмом. Стивен и Дидрик, рискуя попасть в руки стражников, все же решились проникнуть во дворец, где их знала каждая собака. Сольвейг, не проронившая ни слезинки на людях, всхлипывала на плече у брата, оплакивая Девлина. Они сидели рядом, и сестра что-то шептала ему, словно успокаивая. Судя по насупленному виду, Стивену совсем не нравились новости.
Не было никаких сомнений, что Сольвейг пытается убедить брата смириться со смертью Девлина. Стивен упорно отказывался признать неизбежное.
Кто-то, возможно, восхищался твердостью веры Стивена, но капитана Драккен раздражало его глупое упорство. Здравомыслящему человеку очевидно, что Девлина нет в живых. Чтобы убедиться в этом, нет необходимости видеть тело. Король Олафур ни за что бы не решился солгать и объявить Девлина мертвым, если бы не был абсолютно уверен в его кончине.
Драккен сделала еще глоток и мрачно улыбнулась своим мыслям. Может, Стивену заняться созданием нового культа поклонения Избранному, который однажды вернется? Менестрель сочинял бы песни и баллады о великих свершениях Девлина и вселял в других веру, что посланец богов вернется ради их спасения.
Сама Драккен подобных иллюзий не питала. Девлин умер, Рикард – за решеткой, а остальные сторонники Девлина ушли в подполье и скрываются. Весь мир вокруг рушился, а будущее выглядело весьма мрачно. В том, что ее убьют, Драккен уже не сомневалась. У нее еще оставался выбор: дождаться обвинения в измене или самой открыто взглянуть в лицо опасности и выбрать подходящий момент, чтобы умереть достойно.
Она залпом выпила остатки вина и оттолкнула кубок. Он покатился и остановился возле сапога Дидрика. Тот сурово покосился на нее, поднял сосуд и вылил в него остатки вина. Потом осторожно передал его Драккен и без всяких напоминаний достал еще одну бутылку с полки за спиной.
Морвенна не напивалась лет двадцать, с тех пор как перестала считаться новобранцем в страже. Только сегодня она сделала исключение из правила.
Пол под ногами отдавал ледяным холодом – даже прекрасное вино не могло прогнать озноб. Кости ломило – напоминание о приближающейся старости. Она уже немолода для таких глупостей: для сидения на ледяном полу, для секретных встреч в хранилище, как будто негде больше собраться всем вместе.
